Белые покрывала черкешенок, одетых в национальные костюмы, виднелись рядом с парижскими шляпами петербургских и московских светских дам. Военные мундиры, аксельбанты, кое-где красный ментик заезжего гусара, черкесские папахи — все сливалось в этой яркой толпе, которая шумела и двигалась около наспех поставленных палаток в нетерпеливом ожидании скачки джигитов.
А джигиты уже заняли свои места и, красуясь, сидели в разукрашенных серебром седлах, накинутых на узорные чепраки, и, успокаивая, поглаживали своих коней, кусавших удила.
И вот распорядитель праздника дал знак. Минута — и всадники понесутся.
Миша замер… Он весь точно застыл, и только глаза его, загоревшись восторгом, перебегали от одного всадника к другому, следя за каждым из них. Но что они делают, боже мой!..
Они соскакивают со своих коней на полном скаку и вновь вскакивают в седло, подняв с земли брошенную монету; стремительно свесившись вниз, они через минуту с такой легкостью, как будто тела их потеряли вес, прыгают на спины своих лошадей и, стоя на них во весь рост, несутся, как стрела из лука, с легким гортанным криком, с гордо закинутой головой, кончая свой стремительный бег под гром рукоплесканий.
Но вот начинаются соревнования в больших скачках, и двадцать два всадника мчатся вдаль, куда-то к Соленому озеру. Кто-то вернется первым? Несколько узденей отправлены туда для наблюдения за правильностью скачек. А в это время на широкую лужайку с другой стороны не спеша выходят десять черкешенок в белых прозрачных покрывалах на темных косах и медленно плывут по кругу, постепенно ускоряя шаг, согласно нарастающему темпу однообразной музыки. Этот танец длится долго. И кажется странным, что ни одна из танцующих ни разу не поднимает потупленных в землю глаз.
В следующем танце девушки, взявшись за руки с танцорами и составив с ними один большой круг, так же медленно движутся вместе под монотонную музыку, то приближаясь к центру круга, то отходя назад. Но вот в середину этого медленно волнующегося круга влетает, точно огневой вихрь, молодой джигит и несется в пляске. Его танец — вихрь легких и буйных движений! Он точно летит по кругу на стройных ногах, и внезапно становится на носки, и летит дальше, а глаза его сверкают на смуглом лице.
Миша кричал от восторга и аплодировал вместе со всеми. Весь красный от волнения, он оглянулся на бабушку, смеясь и хлопая в ладоши… И вдруг смех его оборвался, а руки опустились: там, за толпой, в открытой коляске стояла высокая дама, придерживая за плечи ту самую девочку… Она была в бледно-розовом легком платьице и с любопытством смотрела вокруг широко раскрытыми глазами. Миша долго не сводил с нее глаз, все надеясь, что этот синий взор хоть на мгновенье остановится на нем, и с горечью убедился, что в этой блестящей, сверкающей красками веселой толпе она его не заметила. Он тихонько вздохнул и отвернулся. Но уже обратно неслись двадцать два джигита… Первым летел стрелой гнедой конь, и криками восторга приветствовала его толпа.