Тут меня поразила мысль: да ведь все Финнераново семейство у Трилипуша в кармане. Может, и сокровища-то никакого нет!
Из-за безумия этого семейства (не хочу вас обидеть, Мэйси) я чувствовал себя глупой приживалкой. Я-то думал про его дочь в гостиной, про то, что Трилипуш не вернется, про то, как она осрамится, когда бостонское общество разузнает, что Маргарет была помолвлена с отпетым мошенником и убийцей — и он ее бросил. Чем дольше Финнеран платил Трилипушу, тем дальше отодвигался час расплаты, но в конце концов Трилипуш просто исчезнет без следа, заграбастав достаточно Финнерановых деньжат, чтобы жить себе припеваючи в Кенте, новые деньги и древняя фамилия сойдутся — водой не разольешь. И когда этот час настанет — кому после всего этого Маргарет будет нужна? Мне, я знал это отчетливо. Мне.
С Финнераном я был мягок. Сказал, что, я думаю, Трилипуш «может не быть надежным в смысле вложений. Обстоятельства определенно запутанные». Это он воспринял спокойно. Я по шажочку двинулся вперед: раз Финнерана так заботят здоровье и счастье Маргарет, не думает ли он, что, может, кто-то другой позаботится о ней лучше этого англичанина? Слишком уж рискованно, учитывая сведения из Оксфорда, иметь дело с человеком столь сомнительных качеств. Я сказал, что мой отчет по биографии еще не готов, но, может, Финнерану лучше было бы найти для дочери человека порядочного и проверенного, и не обязательно нищего английского джентльмена. Финнеран посмотрел на меня внимательно, успокаиваясь. Кажется, подумал я, он понял. Кивнув, он поблагодарил меня и сказал, что подумает над моими словами. А она — она подумает?
Меня чуток беспокоило ее пристрастие к опиуму. Я не был настолько ею ослеплен, Мэйси, пишу, как и обещал, не оправдываясь и не привирая. Полагаю, что к свадьбе с вашим дядюшкой Маргарет уже избавилась от слабостей, которым по молодости потакала. Но в октябре и ноябре 22-го года — ух как она им потакала! Опиум она добывала у Дж. П. О'Тула наверху. Сам Дж. П. носу наружу не казал, как и что там происходило — я не знаю. А когда она спускалась обратно и садилась рядом на кушетку, я по широко открытым глазам и суженным зрачкам знал: она уже далеко.
— Гарри, дорогой, ты случаем не педик? Почему ты не хочешь пойти со мной? Пойдем, милый!.. — Я никогда не ходил. — Для тебя проходит одна ночь, для меня — миллион лет, — сказала она мне один раз, когда ее уносило. Думаю, эту фразу она вычитала в книжке. — Миллион лет, Гарри! Не хочешь посмотреть, как это? Побыть со мной миллион лет? Представляешь, мы вместе уходим в вечность, мужчина и женщина, два тела, сплетенных миллион лет подряд!