Заметив, какое выражение появилось на лице у Кэла, Либби незаметно лягнула его под столом. Ей показалось, что он вот-вот сообщит матери: некоторые уже перешагнули столетний юбилей… и даже больше.
— Что толку жить так долго, если придется жевать листья и веточки? — проворчал Уильям и покосился на жену. Заметив, как она прищурилась, он тут же улыбнулся: — Разумеется, то, что готовишь ты, просто божественно!
— На десерт получишь сладкое. — Каролина нагнулась и поцеловала мужа в щеку. Когда она снова предложила салат Кэлу, на ее пальцах блеснули шесть колец. — Хотите добавки?
— Да, спасибо. — Он положил себе еще. — Я восхищаюсь вашими шедеврами, миссис Стоун.
— Правда? — Каролина недоумевала, когда ее работы называли «шедеврами». — У вас есть мои вещи?
— Нет, я… не могу себе их позволить, — ответил он, вспомнив выставку ее работ в Национальной художественной галерее.
— Откуда вы родом, Хорнблауэр?
Кэл с готовностью повернулся к отцу Либби.
— Из Филадельфии.
— Наверное, при вашей профессии приходится много путешествовать.
Кэл даже не попытался скрыть усмешку.
— Больше, чем вы можете себе представить.
— У вас есть семья?
— Родители и младший брат до сих пор живут… там, на Восточном побережье.
Уильям немного оттаял. Ему понравилось, как изменились выражение лица и голос Кэла, когда он упомянул о своих родных.
Хватит, решила Либби. Хорошенького понемножку. Она отставила тарелку в сторону, взяла обеими руками чашку, откинулась на спинку стула и, грея руки, в упор посмотрела на отца.
— Если у тебя под рукой анкета, то Кэл, не сомневаюсь, ее заполнит. Тогда ты узнаешь дату его рождения, а также номер социального страхования.
— Разозлилась, а? — спросил Уилл, набирая на вилку салат.
— Кто разозлился — я?
— Не извиняйся. — Уилл похлопал дочь по руке. — Мы такие, какие есть. Расскажите-ка, Кэл, за какую партию вы голосуете?
— Папа!
— Я шучу! — Криво улыбнувшись, Уилл схватил дочь за руку и посадил себе на колени. — Знаете, она ведь здесь родилась.
— Да, она мне говорила. — Кэл смотрел, как Либби обняла отца за шею.
— Любила играть голышом вон там, за дверью, пока я копался в огороде.
Либби рассмеялась и обхватила шею отца, делая вид, будто хочет задушить его.
— Чудовище!
— Можно спросить, какого он мнения о Дилане?
Либби сжала ладонями отцовские щеки.
— Нет!
— Вы кого имеете в виду — Боба Дилана или Дилана Томаса? — спросил Кэл.
Уильям прищурился, а Либби смерила его удивленным взглядом. Она и забыла, что Кэл любит поэзию.
— Обоих, — заявил Уилл.
— Дилан Томас блестящий, но депрессивный. Читать я бы предпочел Боба Дилана.