Они вышли на улицу, Задорина глубоко вдохнула свежий воздух.
— А ты уверен, Степа, что Хохлов не погряз в трясине до такой степени, что стал соучастником операции?
— Вряд ли. Я ознакомился с их личными делами. Эти ребята на грязное дело не пойдут. Они уже влипли один раз по дурости. Теперь второй раз? Нет. Они выберут бегство. У них за спиной судимость и четыре трупа. Я полагаю, что Хохлов правильно оценил ситуацию. Хозяева обрубают концы, и он стоит на очереди. А тот, кто убьет его, будет следующим. Из одного вытекает другое. Принцип матрешки. Слишком высокие ставки. Аукцион принесет его устроителям баснословные барыши и тут никаких компромиссов быть не может. Помяни мое слово, серия убийств только начинается. Очередной труп, если это не бытовая поножовщина, станет трупом из следующего звена — грабители, домушники и дешевые периферийные киллеры, вызванные на одноразовую работу. С крупными группировками организаторы операции связываться не будут. Те и отомстить могут. А мелкую сошку соберут по одиночке. Я уверен, что парень, возивший генерала Кислицына, не знает ни одного из тех, кто пользовался другими машинами.
— Новых заявлений от коллекционеров не поступало?
— Это меня и смущает. Ограбили двоих, а их должно быть пятеро. Если считать по числу машин. В обществе коллекционеров мне ничего не говорят, будто воды в рот набрали. Только себе хуже делают.
— Либо у ограбленных коллекционеров рыльца в пушку, либо мы найдем их мертвыми. А трупы не способны делать заявления в милицию.
— Есть третий вариант. Они не верят в наши способности и обратились к частному сектору. Сегодня сыщиков хватает. К нам идет бедный люд, а коллекционеры — народ состоятельный, могут себе позволить обратиться к коммерческим структурам. Там ведь работают такие же профессионалы, как и у нас.
— А то и лучше, — усмехнулась Задорина. — Если вспомнить твоего старого друга Дика Журавлева. Прохвост, аферист, но чертовски талантлив.
— Этого у него не отнимешь.
Труп лежал на ковре посреди комнаты с раскинутыми руками, в двух шагах от распахнутой дверцы сейфа. Ничего ценного в железном сундуке не осталось. Журавлев склонился над покойником и ощупал его. Холодный, позеленевший с явно выраженными трупными пятнами.
Дача выглядела более скромно, чем те, на которых он уже побывал. Ни охраны, ни прислуги. Дом пуст. Дверь была закрыта, и Вадим залез в окно кухни на первом этаже. Решеток на окна не ставили, зато имелись автоматические рольставни.
Седельников позвонил и сообщил, что все дачники, из тех, кого он знает, живы и здоровы. Пропаж не замечено. Но некий Лифанов Анатолий Борисович к телефону не подходит, что очень странно, так как он постоянно находится на даче после своей отставки. Лифанову семьдесят два года. Он был вице-президентом нефтеперерабатывающего комплекса «Полюс», ушел в отставку по состоянию здоровья, оставаясь почетным членом совета директоров. Старик добрый, на здоровье никогда не жаловался. Хотя врачи и настояли на его уходе с работы — слишком активная жизнь основательно истрепала сердце. Дипломата беспокоил Лифанов и по другой причине. У бывшего нефтяника в коллекции имелись четыре Андреевских ленты середины восемнадцатого века, звезда ордена Андрея Первозванного с мечами, принадлежавшая графу Безбородько, и бриллиантовые знаки к ордену.