— Ладно, Валерий… Собирайся.
— Я сразу… И Алешку разбужу!
— Давай буди. Да скорей!.. Солнце скоро взойдет.
Оказывается, будить Алешку не надо: он уже здесь.
Щурится, зевает:
— Поспать не дали.
Проснулась и мама. Конечно, она сейчас начнет: «Поешьте… С собой возьмите». Пусть. Валерка все вытерпит, только бы скорее идти.
Умывшись, Валерка садится за стол, а на белой скатерке, закрывающей полстола, уже стоит полагушка молока, в миске — шаньги — вкусные ячменные лепешки на сметане. После еды он разрешает причесать себя, не возражает и против рубашки, хотя сегодня, наверно, будет жарко: барометр показывает «ясно». Но лучше не перечить. Зато, пока мать возилась на кухне, Валерка вытащил из корзины сверток с пирогом и оставил на этажерке, за книгами. Он это проделал так ловко, что даже глазастая Катька ничего не заметила; потом как ни в чем не бывало прошелся по чисто вымытому дресвой полу, по желтым луковицам сучков, принес швертбот и протянул Катьке:
— На… играйся.
Катька, не веря, несколько секунд не притрагивалась к швертботу.
— А… можно?
Валерка великодушно кивнул. Он не жадный, он идет с отцом и Алешкой в лес за ягодами, и ему ничего не жаль, даже швертбота.
Между тем наступает утро. Вовсю уже розовеют окна. Над поселком, над черной каемкой леса румянится небо, а облако, в стороне от поселка, смахивает на белый пенящийся ручей, но вдруг оно свертывается в лохматый ком снега, обрастает маленькими тучами, набухает и, удлинившись, превращается в голубого кита. Величественно покачиваясь на невидимых воздушных волнах, кит плывет к северу — в свои родные воды. Проходит минута, две и он исчезает в безбрежном небе, и все небо тотчас окрашивается в нежно-золотистый тон, и лес становится четче, строже, по верхушкам его пробегают быстрые солнечные блики.
Валерка не может оторваться от окна, но отец и Алешка торопят.
Они уже выходят из ворот, когда Катька, опомнившись, начинает хныкать:
— И я хочу…
Валерка ускоряет шаг, а отец задерживается:
— Чего она?
Мать тянет Катьку к себе, девочка пытается вырваться.
— Чего захотела… Нишкни!
Молодец мама! Скажи она «возьмите» — отец, наверно, взял бы и Катьку. А что потом с ней делать в лесу? Устанет — тащи ее.
Долго слышен Катькин въедливый голос. Отец досадливо морщится:
— Маленькая она… Надо бы уступить.
Голос Катьки постепенно стихает, и вот его совсем не слышно.
Валерка сбивает ногой ромашку, посматривая на молчаливого Алешку. Отец молчит тоже.