— И тебя устроят такие встречи украдкой? — спросил ее Эверод, внутренне удивляясь тому, что его самого это почему-то не устраивает.
— Да ведь почти все твои романтические свидания со светскими дамами просто не могли не быть тайными, — поддразнила его Маура и потерлась носом о его нос.
Эверод улыбнулся, хотя ничего смешного в сказанном не увидел. Да, верно, когда он заводил новую любовницу, то не стремился привлекать к этому всеобщее внимание. Сплошь и рядом тайна оказывалась необходимым условием свиданий, и он играл на страхе той или иной своей дамы перед угрозой огласки. Он и с Маурой поначалу повел себя так же, хотя гордиться этим не мог. И если на примере прежних любовниц он хоть что-то узнал о том, как устроена женская душа, то Маура должна бы теперь настаивать на том, чтобы он во всеуслышание объявил о своих чувствах к ней. Эверода неприятно удивило то, что она соглашается сохранять их связь в тайне.
Неужто она замышляет порвать связующую их нить раньше, чем он сам это сделает?
— Кого ты стараешься защитить, Маура? — спросил он, облизнув большой палец и стирая им пятнышко джема возле ее пупка. — Себя, меня или родственников?
— А надо выбирать кого-то одного? — вздохнула она. — Я ведь тоже могла бы усомниться в твоих побуждениях. Быть может, ты соблазнил меня сегодня ради того, чтобы возбудить гнев своего отца или даже получить вызов на дуэль от Роуэна?
Еще совсем недавно Эверод и сам раздумывал над тем, как ему позабавиться с Маурой и тем досадить семье. И все же сегодня он пришел к ней по своему желанию, и стремился он к чему-то куда более сложному, чем месть.
— Я пришел к тебе, Маура, ради себя самого. Я желал тебя и явился потребовать то, что принадлежит мне.
Маура нахмурилась и отбросила локоны за спину. Хоть она сидела верхом на нем и была обнажена, у нее был вид королевы, беседующей с мятежным подданным. В ответ на его резкий тон она подняла правую бровь.
— Примите мои извинения, лорд Эверод. Как неучтиво с моей стороны расспрашивать вас, зачем это вы прокрались в мою спальню, привязали меня к кровати и принудили терпеть безобразия вашего распутного языка, ваших рук и вашего стержня.
В груди виконта заклокотал веселый смех. Он схватил Мауру руками за бедра, не давая ей откатиться в сторону. Ее чопорное перечисление того, чем они занимались нынче днем, немедленно вернуло ему веселое расположение духа. И пыл страсти. Его стержень затвердел и стал быстро вздыматься, пока не ударил Мауру сзади по ягодицам, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.
— Ну и ну! Я теперь начинаю понимать, отчего ты получил интригующее прозвище Эверард! — воскликнула она, а в ее глазах цвета морской волны плескался едва сдерживаемый смех.