— А можно я тебя расчешу?
Ага, понравился груминг, значит.
— А говорил, в чужих космах копаться противно, — подкалываю.
— Лиза, ну что ты, в тебе не может быть ничего противного, — уверенно говорит он, осторожно кладя руки мне на плечи. Да-а, мы учимся устанавливать физический конта-акт, хорошо-о… Даже отклоняюсь чуть назад, чтобы прислониться к нему. Его свадебная платиновая подвеска холодит мне спину сквозь тонкое платье. — Ну можно?
— Не стоит, — говорю и чувствую на ухе его тихий вздох. — Я бы рада, — добавляю быстро. — Но если мои волосы расчесать, они превращаются в пену для ванны.
Он покатывается со смеху, и инцидент исчерпан. Неожиданное веселье, однако, добавляет ему храбрости, чтобы сделать ответственное дело. Он принимается рыться в кармане штанов и извлекает какую-то коробочку. Чувствую, кто-то решил-таки восполнить нехватку бриллиантов.
— Лиза, я понимаю, что тебе это не очень нравится, но я подумал… может быть, эту вещицу ты всё-таки наденешь хоть разок.
— Пожалуй, надену, — говорю, беря у него коробочку. — Я как-то запоздало сообразила, что тебе хочется перед знакомыми похвастаться…
Конец фразы я забываю, потому что в этот момент открываю коробочку. Там цепочка с подвеской — такой самой подвеской, как те, что на нас Алтонгирел надел, только маленькой.
— Ой, — говорю, — здорово… Это типа на замену?
— Ну да, — кивает Азамат. — Раз уж ты так хочешь надеть хом, я подумал, что можно облегчить тебе задачу.
В таком размере наши востроклювые птички выглядят очень изящно, намного симпатичнее безликих толстеньких драгоценностей из ювелирных магазинов. Они, видимо, по-прежнему из платины, а глазки синенькие, небось, тоже не стекляшки. И обо всём-то он подумает!
— Спасибо, — говорю. — Мне это нравится гораздо больше всех тех украшений вместе взятых!
— Правда? — он приподнимает бровь. Его собственный хом лукаво поблёскивает поверх тёмной рубашки.
— Конечно! Такое тоненькое, изящное… прелесть! — я быстренько застёгиваю цепочку под волосами. — А эти штуки, хомы, они все одинаковые?
— Нет, конечно, каждая пара уникальна.
— А где ты тогда эту взял?
— Сделал, — он пожимает плечами, как будто мы говорим о пришивании пуговиц.
— Сделал? — повторяю заворожённо.
— Ну да. У меня тут знакомый держит небольшую мастерскую… ну вот я к нему и зашёл, он меня всегда к станку пустит. Там всего делов-то на полчаса, это же не детали для гравитационных сенсоров, где всё до нанометра вымерять надо.
С ума сойти. Сделал — маленький хом — из платины — для меня. Чтоб мне не тяжело было.
— Азамат, ты просто счастье, — говорю только что не со слезами на глазах. — Ты самый прекрасный человек в мире. Серьёзно!