Она села, скрестив ноги, чтобы лучше продемонстрировать их. Жесты, которые привлекали внимание ничего не подозревающих мужчин, были естественны для неё; она изучила и использовала их слишком долго, и к настоящему времени они вошли в привычку. Она улыбнулась.
— Ах, агент Лоуэлл. Отважный и надёжный, хотя немного недальновидный
— Так же, как и Эллис, он считает, что мы впустую тратим время, разыскивая Сэйбина.
Она прикурила сигарету и глубоко затянулась, затем струйка дыма вылетела сквозь её красивые губы.
— Неважно, что думают они, не так ли? Имеет значение лишь то, что думаете вы.
— Я думаю, что, может быть, наделяю Сэйбина сверхчеловеческими способностями, если настолько опасаюсь его, что не могу поверить в его смерть, — размышлял Чарльз.
Она заморгала сонными глазами.
— Пока у нас нет доказательств его смерти, мы не можем позволить себе роскошь думать иначе. Прошло восемь дней. Если бы он, так или иначе, выжил, то уже восстановил бы свои силы, чтобы начать рыскать вокруг, и это бы увеличило наши возможности его обнаружить. Подобное логическое заключение должно было бы усилить наши поиски, а не затормозить их.
Да, всё это было действительно логично, но другой стороны, если Сэйбин выжил во время взрыва и смог таки выбраться на берег, кое-что все же оказалось для него невозможным; почему он не вышел на связь со своим штабом с просьбой о помощи? Информатор Эллиса в Вашингтоне был полностью уверен, что Сэйбин не пытался выйти на связь с кем-либо. Этот простой факт убедил бы любого в смерти Сэйбина…, но не Чарльза. Это было шестое чувство, побуждающее его продолжать поиски мужчины, ожидать его, прежде чем нанести удар. Он не мог предполагать, что было настолько легко убить Сэйбина после стольких лет бесплодных попыток. Нельзя было не уважать его способности. Сэйбин был где-то там. Чарльз чувствовал это.
Он резко оживился.
— Ты, безусловно, права, — обратился он к Ноэль, — Мы усилим поиски и прочешем каждый сантиметр земли. Возможно, что где-то мы не заметили его.
Сэйбин в бешенстве бродил по дому. Он преодолевал сложности в своей жизни, но ни одна из них не была столь же трудна, как необходимость наблюдать за тем, как Рэйчел готовиться к встрече с Тодом Эллисом. Это восставало против всех его инстинктов, но ничего из сказанного им не могло изменить её мнение, и он был беспомощен, скован путами обязательств. Если бы он мог двигаться, то той ночью он вышел бы сам, а не выставлял бы её Эллису, но он снова был загнан в угол. Он не был готов к активным движениям, а начать двигаться прежде, чем он поправится, могло привести к успеху или провалу, к угрозе безопасности его страны. Половину жизни его учили ставить интересы своей страны выше собственной жизни. Сэйбин мог пожертвовать собой без колебаний и сожалений, если бы это было необходимо, но ужасающая правда заключалась в том, что он не сможет пожертвовать Рэйчел.