Он повернулся к пастуху, парню лет пятнадцати, который сидел на корточках неподалеку, с отвисшей челюстью пялясь на пришельцев из другого мира.
Когда его нашли, ты знаешь?
Недели две назад, сэр. Я плохо запоминаю время… кажется, два церковных дня назад. Это Уилл Баггот его нашел, сэр, искал отбившегося ягненка и наткнулся на него. Потом, через несколько дней, он сказал сельскому старосте, ну, когда вернулся в Сэмпфорд-Спайни.
— Через несколько дней! — взорвался Джон. — И никакой погони, никто не сообщил шерифу или мне! Эти бездельники приводят меня в полное отчаяние. — Однако не было никакого смысла в том, чтобы кричать на пастуха, который не имел ни малейшего представления о том, что происходит за пределами его маленького мирка.
— Давай разглядим его как следует, Гвин. Похоже, мы опять имеем дело с солдатом.
Они осмотрели плотный кожаный камзол с уплотненными подплечниками и шипованными боками. На трупе до сих пор был надет плотно насаженный круглый шлем, напоминавший котелок из плотной грубой кожи, с широким отворотом, защищающим шею. На ногах — бриджи из крепкого полотна и сапоги с голенищами, достававшими выше лодыжек. Шпоры были на месте.
— Ни перевязи, ни пояса для меча, но петли на бриджах разорваны, — заметил корнуоллец. — Можно не сомневаться, пояс, меч, ножны и кинжал украдены.
Коронер не сводил глаз с сапог убитого.
— Снова восточная работа, поверь мне. Вот этот стежковый узор — это мусульманских рук дело, как и на Хьюберте де Бонвилле. Так что перед нами еще один воин, вернувшийся из Крестового похода.
Гвин поднялся и окинул труп взглядом с головы до ног:
— И все-таки он не джентльмен. Одежда погрубее, не такая дорогая. Думаю, он был чьим-то сквайром или даже наемным солдатом.
Джон, соглашаясь, кивнул головой.
— Весь вопрос в том, как он умер. И почему его труп валяется здесь, в забытом Богом месте? И как долго он тут лежит?
Ответа у Гвина не было. Неожиданно он что-то заметил, опять наклонился над трупом и сунул руку в разрез спереди камзола на покойнике. Он извлек на свет небольшое распятие из какого-то простого металла вроде олова или сплава олова со свинцом, но очень сложного узора и тонкой работы. Тонкая проволока, словно грубая филигрань, оплетала перекрестье распятия. Распятие свисало с шеи на кожаном шнурке, и Гвин попытался снять его, чтобы рассмотреть поближе. Усохшая голова трупа утыкалась подбородком в грудь, и Гвину пришлось приподнять ее, чтобы освободить шнурок.
— Ну-ка, постой! — окликнул его коронер. Взгляни-ка сюда, на шею.
Гвин снял шнурок, но голову трупа не отпустил, обнажая шею. Кожа на шее, защищенная от воздействия сил природы, была белого, чуть зеленоватого цвета. По всей шее, почти от уха до уха, тянулся разрез, из которого виднелись адамово яблоко, рассеченные мышцы и сосуды.