И вот теперь он — сгорбленный бывший каноник, без денег и иных перспектив, кроме долгих и утомительных блужданий по окрестностям в качестве писаря и шпиона нового офицера короля Ричарда.
Томас тяжело вздохнул и поплотнее закутался в плащ, пытаясь в спасительных объятьях сна отрешиться от бесконечных воспоминаний о своих невзгодах.
Глава вторая,
в которой коронер Джон начинает расследование
Свершилось чудо: дождя не было до самого полудня, когда должен был начаться опрос свидетелей, собравшихся перед широкими воротами пристроенного к церкви амбара, где обычно хранили десятину. Ворота стояли нараспашку, чтобы собравшиеся могли обозреть лежащее на грубых похоронных носилках тело убитого мужчины. Из церкви принесли единственный имевшийся в деревне приличный стул и поставили его в нескольких ярдах от входа. Это был простой стул с высокой прямой спинкой, который хранился в маленькой часовенке на случай приезда епископа Эксетерского — испытания, которого епископу до сего часа удавалось избежать.
На епископском кресле величественно восседал сэр Джон де Вулф. Перед ним неправильным, рваным полукругом выстроилась разношерстная толпа, состоявшая примерно из тридцати мужчин разного возраста — от совсем еще сопливых юнцов до страдающих от артрита стариков. Единственное, что объединяло их всех, — это чувство недоумения и благоговейного боязливого почтения по поводу нововведенного «коронерского допроса», — кто знает, чего от него ждать? С интересом, к которому примешивалась озабоченность, смотрели они на восседавшую на стуле хищную фигуру. Коронер казался им черным и страшным, почти демоническим посланником из внешнего мира, которого никто из них воочию не видел.
В свою очередь, Джон отнюдь не ощущал себя мессией— ему было холодно, он промок, а за возможность погреться у огня и нормальный обед он готов был убить кого угодно. Главными его чертами были прямолинейность, практичность и отсутствие воображения. В отличие от своего шурина шерифа, его не переполняло ощущение собственной значимости; единственным его желанием было верой и правдой служить королю, По сути, Джон был простым человеком, начисто лишенным хитрости, коварства, утонченности или романтизма. Им двигала преданность своему монарху, королю Ричарду; в глубине души он жил в соответствии с кодексом чести и верности с тех пор, как долгих двадцать лет назад стал воином. Теперь, когда Джону перевалило за сорок, и он стал слишком стар для сражений, подвернулась возможность послужить королевству Ричарда Львиное Сердце. Джон ухватился за нее и был преисполнен решимости приложить все силы для поддержания королевского закона. В то время как другие, более умудренные умы понимали, что ноги колосса — то бишь, короля — по меньшей мере частично сделаны из глины, Джон де Вулф воспринимал монарха в том же свете, в каком некоторые воспринимают религию: нечто, чему нужно поклоняться и подчиняться со слепой верой. Впрочем, сейчас, сидя на неудобном и жестком епископском стуле, он не думал ни о чем подобном, а мечтал поскорее оказаться в уюте и тепле таверны «Буш» в Эксетере с кувшином доброго эля в руке, поскорее убраться из этой жалкой деревушки с ее болотистыми землями и промокшими обитателями.