На протяжении всего пути Джона приветствовали кивками, пожеланиями доброго утра или поднятыми шляпами. Хотя Гвин из Полруана заверил, что всем хорошо известно, где он провел ночь, коронер не заметил ни единой насмешки, не услышал перешептывания за спиной — к счастью для горожан, потому что он незамедлительно свалил бы пересмешника на землю ударом кулака размером с кирпич.
Высокая, слегка сутулая фигура коронера поднималась по склону к воротам замка, закрывающимся ночь металлической решеткой. На нем была широкополая шляпа, из-под полей которой вырывались, развеваясь на ветру, черные, достающие до плеч волосы. Джон был одет в короткий черный плащ поверх серой полотняной накидки, хлеставшей его по лодыжкам, обтягивающие черные бриджи, перехваченные тесемкой ниже колен, и остроносые туфли. Он надеялся, что Мэри почистила сапоги для верховой езды, ибо подозревал, что после полудня ему вновь предстоит оседлать коня.
Он не считал необходимым пристегивать к поясу тяжелый меч, когда находился в городе, однако в чехле на ремне болтался острый кинжал. По правде говоря, в последнее время Джон чаще использовал его для резки мяса, а не в более кровожадных целях.
Замок Ружмон — названный так из-за красного камня, из которого он был сделан, — возвышался над городом, располагаясь в самой его высокой точке. Джону выделили небольшую комнатку на первом этаже — в той части, где находились казармы охранников, — очень далеко и по расстоянию, и по значимости от шурина шерифа, который обитал и исполнял свои служебные обязанности в основной части замка. В отличие от множества нормандских замков, Ружмон не имел центрального кургана, вместо этого приземистая квадратная башня стояла прямо в середине внутреннего двора. Это был первый каменный замок, возведенный Вильямом Бастардом в Англии. Говорили, что в 1068 году он сам лично мерил шагами землю для закладки фундамента. Другие укрепления, прилепившиеся к основному зданию, были достроены позже. Главные сооружения расположились на вершине невысокого утеса, у подножия которого, за пределами городской стены, начинался Нозернхей с огороженными крестьянскими полями.
У ворот, дружно стукнув копьями по булыжникам у ног и вытянувшись по струнке, коронера приветствовали двое стражей. Как многие солдаты, они уважали Джона за его боевое прошлое и славу, а также за новое королевское назначение на второй по важности пост офицера, следящего за соблюдением закона в графстве.
Коронер миновал внешнюю арку и, свернув влево, нырнул в низенькую дверь, за которой начиналась винтовая лестница, ведущая в его комнату. В многочисленной охране не было