Мардж встала, взяла фотографию, стоявшую на телевизоре, и протянула нам. Она и Швинн прислонились к столбикам загона. У меня имелось весьма невнятное описание грубоватого жителя Окленда, которое предоставил мне Майло, и я ожидал увидеть потрепанного жизнью старого копа. У мужчины на снимке были длинные седые волосы ниже плеч и белоснежная борода во всю грудь. Кожаная куртка цвета арахисового масла, голубые джинсы, черепаший браслет и серьга в ухе.
Престарелый хиппи за руку с прокаленной на солнце женщиной, едва достигающей его плеча. Я увидел, как Майло от удивления вытаращил глаза.
— Он был мой Дедушка Цветок, — сказала Мардж. — Вы его знали совсем другим, верно?
— Немного другим, — не стал спорить Майло. Мардж положила снимок на колени.
— Ну и какой совет вы хотели получить у Пирса по поводу дела, которое расследуете?
— Я хотел выяснить, помнит ли он свои старые дела.
— Вы работаете над таким делом? Кого убили?
— Девушку по имени Джейни Инголлс. Пирс когда-нибудь упоминал ее имя?
— Нет, — ответила Мардж. — Я уже вам сказала, он мало говорил о работе.
— А после него остались какие-нибудь бумаги?
— Какого рода?
— Имеющие отношение к его службе в полиции — газетные вырезки, фотографии, записки?
— Нет, — сказала Мардж. — Когда Пирс уехал из своего дома в Сайми-Вэлли, он от всего избавился. У него даже машины не было. Когда мы с ним ходили на свидания, мне приходилось его подвозить.
— Когда я его знал, — проговорил Майло, — Пирс увлекался фотографией. Он не вернулся к своему хобби?
— Вернулся. Он любил гулять среди холмов и снимать природу. Даже купил дешевенький фотоаппарат. Когда я увидела, какое он получает удовольствие от этого, то подарила ему на шестидесятивосьмилетие «Никон». Он делал красивые снимки. Хотите посмотреть?
Мардж провела нас в единственную спальню в доме, скромную, обшитую сосновыми панелями, почти все пространство которой занимала огромная кровать с ярким покрывалом и двумя разными тумбочками. Стены украшали фотографии в рамках. Холмы, долины, деревни, ручьи, высохшие и полноводные, восходы и закаты солнца, зимний снег. Удачная композиция, прекрасные цвета. Но ничего, что стояло бы выше растений на эволюционной лестнице. Даже птиц в небе.
— Красиво, — похвалил Майло. — А у Пирса была комната, где он проявлял пленку и печатал фотографии?
— Мы переделали под лабораторию половину ванной комнаты. Правда, он был талантлив?
— Да, мэм. Когда мы с ним работали вместе, Пирс любил читать книги о науке.
— Правда? Ну, я таких книг у него в руках не видела, но он часто погружался в размышления. Мог часами сидеть в гостиной и смотреть в окно. Если не считать полицейского взгляда и кошмаров, которые его иногда посещали, Пирс обрел мир. Девяносто девять процентов времени в его душе царил покой.