Шея бедняги Бадуа заживала довольно долго, и его пришлось перевезти в городской госпиталь, что находится в пятидесяти километрах от нас. Но, как это ни удивительно, позже мы проследовали за его гробом на местное кладбище, это были последние в череде душераздирающих похорон. Мы надеялись, что одолели волка, ранив его в последней схватке, и что теперь он скроется высоко в горах. Однако этого не случилось.
Спустя два дня зверь вновь напал на деревню. Лишь ему одному известно, как ему удалось спрятаться в дровяном сарае, практически в самом центре деревни. Его наглость была такова, что он, вероятно, оставался там весь день. Едва наступил вечер, несчастная старая женщина, хозяйка соседнего дома, вышла за дровами для печи. Открыв дверь во внутренний двор в полутьме, она подверглась нападению волка, перегрызшего ей горло с первой попытки. Женщина умерла тут же. Зверь, не столь уж сильно обеспокоенный полученными три дня назад ранами, оттащил ее тело на задний двор, где и принялся за еду. И все же группа стрелков была собрана не настолько быстро, чтобы застать волка на месте преступления.
Когда мы с Эндрю добрались до места происшествия, Лекутр спорил с суеверными односельчанами.
— Говорю вам, разве животному под силу сделать такое? — произнес бесстрастный и почтенный житель деревни с моржовыми усами после того, как вопрос закрытого сарая был объяснен. — C'est le loup-garou![4]
— Черт бы побрал этого оборотня! — прошипел Лекутр, задыхаясь от ярости. — Пули станут ему достойной отплатой, так же как и любому другому волку.
Едва я успел сказать односельчанам, что пропавшая женщина, возможно, еще жива и что мы должны начать преследование зверя, как из темноты до нас донеслось ужасное рычание. А потом мы услышали пугающий звук какой-то возни и треск ломающихся костей, отчего несколько человек из числа присутствующих почувствовали дурноту. Мы бросились на звук через лабиринт задних дворов. Кто-то выкатил вперед мотоцикл с включенной фарой.
Серая тень метнулась на стену, и в тот же миг вспышка от выстрела осветила ужасную сцену в стиле Гойи. В то время как одна часть группы осталась, чтобы позаботиться о тех, кому стало плохо, и накрыть истерзанные останки брезентом, вторая, человек двенадцать, бросилась за волком, дабы отомстить этому дьявольскому отродью. Мы с Лекутром объединились с двумя жандармами. С собой же я взял и Эндрю и, насколько это было возможно, старался, чтобы он держался позади нас: под нашим с Лекутром присмотром с ним ничего не должно было случиться. Но, когда мы услышали рычание, которое доносилось из кустов, возникших на нашем пути, Эндрю, несмотря на мои окрики, ринулся вперед, держа в руках фонарик и толстую палку. Пока я звал его, чтобы он вернулся обратно, наши компаньоны окружили куст. Что меня пугало больше всего, так это пули, выпущенные неверной, дрожащей рукой, ведь глупо было вообразить, будто волк остановится.