».
Другими словами, следовало повесить М'Найтена потому, что, хотя он доказал свое безумие верою в то, что Пиль его преследует, он должен был находиться в здравом уме в достаточной степени, чтобы справиться со своим порывом и не стрелять, поскольку он не мог не знать: закон не позволяет стрелять в того, кто вас преследует. Потом мы увидим, что лорд Годдард столетие спустя в своем свидетельстве по делу Лея перед Королевской комиссией должен будет принять ту же позицию.
Хотя «правила М'Найтена» были установлены в том же самом году, в котором Джозеф Смит утвердил многоженство у мормонов, они представляли собой еще более глубокий регресс. В 1800 году человек по имени Джеймс Хэтфилд, одержимый мыслью, будто от него зависит спасение мира, совершил покушение на жизнь Георга III. После знаменитой речи лорда Эрскина он был оправдан в силу своего помешательства. По сути тот утверждал, что человек, находящийся под властью навязчивой идеи, невменяем и, следовательно, не подлежит ответственности, даже если он и не утратил разум целиком. Эрскин знал то, чему никогда не научатся оракулы, поскольку это разрушило бы искусственный мирок, за пределы которого они не выходят: человеческая природа в своих потаенных глубинах управляется эмоциями и импульсами, страстью и верим, и корка рациональности, которой все это покрыто, — сравнительно молода и ненадежна, она может лопнуть в любой момент, когда внутреннее давление становится слишком сильным. Он знал также и то, что, коль скоро это произошло, разум теряет всякий контроль над действиями, независимо от того, сохранилась ли способность отличать «хорошее» от «дурного». Арготическое выражение «у него поехала крыша» показывает ясное понимание природы человеческого разума, которое закон отвергает в виду абсурдной гипотезы, что если х% способностей рассуждения утрачены, оставшиеся у% продолжают действовать, как если бы ничего не произошло, и это позволяет человеку оставаться господином над своими импульсами, как будто он нормален.
Точка зрения Эрскина на невменяемость, приведшая к оправданию Хэтфилда в 1800 году, не всегда была использована в последующих процессах. Однако это был видный прецедент, и именно на него опирались судьи, оправдывая М'Найтена. Правила против М'Найтена, с другой стороны, — беспрецедентный курьез в истории обычая, поскольку они были всего-навсего суждением, высказанным по поводу отвлеченного и вымышленного дела, не имея за собой дела настоящего. С технической точки зрения они не могут рассматриваться как законотворчество, поскольку нет процесса, который послужил бы им основанием. Но они остались в окаменевшем лесу закона — непоколебимы и нетленны. И таким образом на вопрос о том, виновен подсудимый или нет и, следовательно, будет ли он жить или умрет, сегодня ответ дают на основании мнения четырнадцати судей, объяснивших в 1843 году, почему М'Найтена, которого отпустили на свободу, отпускать было никак нельзя. Все время, пока существовал обычай, судьи основывались на прецеденте; но в течение столетия судьба громадного числа людей решалась исходя из антипрецедента, созданного фиктивным суждением, сформулированным специально для того, чтобы добиться иного заключения, нежели то, какое было высказано на настоящем процессе.