Она не знала, в какое время Джером вернулся домой этой ночью, поскольку она сама тотчас же уснула. Марсия спала тяжелым сном до тех пор, пока утренний свет не осветил комнату. Тогда она сразу проснулась. Сев на постели, она увидела остатки увядших цветов на полу возле стула, там, где они упали, и поняла, что сегодня она должна оборвать последние нити, привязавшие Лори — и ее тоже — к этому дому. Лори слышала, как мать зашевелилась.
— Мой отец дома? — спросила она, и в голосе ее была новая нота страха.
— Я не знаю, — ответила Марсия.
— Если он дома, я должна его видеть? — продолжала Лори. — Он отнимет меня у тебя, как он сказал?
— Больше никогда, — мягко сказала ей Марсия. — Оставайся пока в постели, дорогая. Сначала я сама с ним повидаюсь.
Джером завтракал, когда она вошла в столовую.
— Доброе утро, — поздоровался он и язвительно спросил: — Так ты решила в конце концов вернуться в Киото?
Она немного дрожала, но ответила ему ровным голосом:
— Разумеется, я приехала за Лори, — не было смысла упрекать его за его действия. Он был бы глух к ее словам.
Он пожал плечами и отодвинул свой стул.
— Как хочешь, дорогая.
— Я собираюсь увезти ее домой в Штаты, — сказала Марсия. — Я хочу поговорить с тобой об этом.
По пути к двери он задержался возле нее.
— Ты ведь никогда не понимаешь, когда заходишь слишком далеко, правда? Ты не понимаешь, когда нужно уступить?
— Я не собираюсь уступать, — сказала она. — Я должна поговорить с тобой.
— Извини, не сегодня утром, — ответил он и равнодушно прошел мимо нее к двери.
Несколько минут спустя он ушел из дома, и Марсия позвала Лори завтракать.
Позже этим же утром ее пришла навестить печальная и подавленная Чийо, и Марсия рассказала ей о том, что минувшим вечером Харука прошла на эту половину дома и оборвала цветы на лунном цветке.
Чийо огорченно опустила голову.
— Некоторое время назад она забрала ключи у Тальбот-сан и не отдает их обратно, и я не знаю, где она их прячет.
— Я видела ее лицо, — тихо промолвила Марсия.
— О — со десу, не, — сказала Чийо, переходя на японский. Эта фраза означала «это так». — Мне очень жаль — лучше ее не видеть. Когда меня не было, она была больна. Теперь я знаю, как она во мне нуждается. Я очень прошу меня извинить за то, что случилось в Мийяжиме. Я ничего не могла сделать.