— А мне кажется, что вы, Хорн, уже собирались приступать к командованию «Колумбусом», рассчитывая, что мне вообще не удастся вернуться на него.
— Упаси Господь!
— И я уже подумываю, Хорн, не подвергнуть ли вас аресту, вплоть до прихода на базу «Латинос»? — Произнося это, Штанге успел протиснуться между старшим офицером и боцманом, чтобы оказаться у люка. Приоткрывая его левой рукой, правой он уже извлекал из кармана пистолет.
— Спокойно, Штанге, спокойно! — отшатнулся от него старший заговорщик.
— Да не бунтовщики мы, командир, не бунтовщики! — взмолился высоким фальцетным голоском боцман. Приземистый и исхудавший, он совершенно не соответствовал тому типу сильных и развязно грубоватых людей, к которому обычно привыкли относить боцманов надводных судов.
— Кто же вы в таком случае?
Хорн и Керин вновь затравленно переглянулись: они не сомневались, что командир может запросто перестрелять их здесь, такое право в военное время ему дано. К тому же они знали решительность Штанге.
— Говори, Хорн, что ты задраил свои люки, умник?! — злобно оскалился Керин.
— Мы — германские патриоты, не желающие сдаваться врагу даже после того, как будет объявлена капитуляция Германии.
— Вот, — подтвердил боцман, — даже после капитуляции. Поскольку сам фюрер никогда капитуляцию объявлять не станет.
Унтерштурмфюрер СС Кеммер (он же штурмбаннфюрер фон Штубер), один из секретных пассажиров субмарины, одновременно отвечавший за безопасность этого похода, оказался у рубки как раз в тот момент, когда командир хотел позвать кого-нибудь на помощь. Ни в каких объяснениях он не нуждался.
Опасаясь, что унтерштурмфюрер тоже на стороне Хорна, командир навел на него пистолет, однако эсэсовец лишь на мгновение замер, по испуганным глазам Штанге пытаясь понять, что произошло. Затем, так ни слова и не произнеся, бесцеремонно оттолкнул его, ворвался в отсек и в мгновение ока вырубил Хорна, ударив ребром ладони в сонную артерию.
— И вы, боцман, в висельники подались?! — уставился Кеммер на второго заговорщика, пока старший офицер, наваливаясь на переговорное устройство, медленно оседал на пол.
Керин мучительно пытался выдавить из себя хотя бы полслова, но пока он сподобился на подобный подвиг, Кеммер успел поднести лезвие карманного ножа к кадыку боцмана.
— Никак нет, — с трудом выдавил из себя Керин, — никакого бунта.
— Адвоката прикажете повесить на рею рядом с вами?
— От кого вам стало известно о заговоре, унтерштурмфюрер? — спросил командир, подозрительно прищурившись.
— Когда на судне затевается бунт, гарь от накала страстей слышна, прежде всего, в капитанской каюте.