.
Брауну неизвестны были все подробности провала этой операции, но даже интригующе глупое завершение ее не убедило его в мудрости самого генерала и доктора Дорнбергера, решившего и дальше растравливать душевную рану вождя.
То ли фюреру уже известны были подробности этого провала, то ли он не желал придавать им какого бы то ни было значения, но то, что рассказ Дорнбергера не произвел на него абсолютно никакого впечатления, — это было ясно не только самому генералу. Но и всем присутствующим.
— А ведь вы убеждали меня, что с помощью этого вашего радиомаяка сумеете поразить любое здание Нью-Йорка, — уставшим и все тем же унизительно жалостливым голосом проговорил Гитлер, удивляя Брауна столь неадекватной реакцией. И вообще, фюрер вел себя сегодня как-то слишком уж странно: не как полновластный фюрер, а скорее, как человек, глубоко обиженный той нераспорядительностью и безответственностью, которую постоянно наблюдает вокруг себя, в том числе и здесь, на ракетном полигоне в Пенемюнде.
Дорнбергер вопрошающе взглянул на Брауна, однако, поняв, что тот не собирается вступать в полемику с фюрером по столь ничтожному для него поводу, вынужден был признать:
— Мы действительно возлагали некоторые надежды на этих агентов-неудачников, однако теперь Скорцени предоставил в наше распоряжение летчика, который будет пилотировать нашу ракету. Речь идет о специально подготовленном пилоте-камикадзе, готовом жертвовать своей жизнью…
— Они все должны быть готовыми жертвовать своими жизнями, — прервал его фюрер. — Все без исключения, генерал Дорнбергер. Независимо от того, числятся ли они официальными пилотами-камикадзе или нет.
— Так оно и должно быть, — вежливо склонил голову Дорнбергер: — Именно поэтому мы и готовим к запуску пилотируемую летающую торпеду.
— Значит, вы тоже готовились к провалу наших агентов, — саркастически осклабился Гитлер.
— Пытались предвидеть худший исход.
— Кто ее пилотирует?
— Опытный пилот, штурмбаннфюрер СС Шредер.
— Штурмбаннфюрер? — удивленно повел бровями фюрер.
— Так точно, мой фюрер!
Гитлер уже поднялся и теперь стоял перед Брауном и двумя генералами, весь какой-то жалкий и согбенный, и зачем-то внимательно рассматривал каждого из них в отдельности, словно это они должны были садиться сейчас в кабину летающей торпеды.
— Пилот-смертник — и в столь высоком чине СС? Почему? Если так пойдет и дальше, скоро мы будем садить в ракетные капсулы полковников. Кто этот штурмбаннфюрер?
— В прошлом — офицер люфтваффе, проверен в воздушных боях, несколько боевых наград. Я лично знаком с ним, — решил Ганс Каммлер, что настала и его пора молвить хотя бы несколько слов. Он прекрасно знал, как подозрительно относится в подобных случаях фюрер ко всяк отмалчивающимся.