— Как видите, Хорн, приговор никто не отменял. Но решать вашу судьбу позволено мне, на свое усмотрение. В присутствии всех этих господ дайте слово дворянина, что поступаете в мое полноё распоряжение и будете выполнять все мои приказы. — Слово чести, господин штурмбаннфюрер, слово дворянина. — Зебольд, я знаю, что вы у нас самый недоверчивый. Вы ему верите?
— Пытаюсь поверить, господин штурмбаннфюрер. Но если господин Хорн попытается предать вас…
— Я ведь уже дал слово дворянина и офицера, — почти взмолился Хорн, уже уверовавший в то, что может спастись. — В таком случае повторите все, что нафантазировали себе по оду пиратского рейдирования в водах Атлантики и Индийского океана. С этой минуты опасаться своих планов вам уже нечего.
Штубер понимал, что ничего нового он не услышит, однако рассказ Хорна должен был помочь самому лейтенанту вернуться в стихию его пиратской романтики. Барон слушал его, не перебивая; у Хорна, наверное, еще не было столь внимательного слушателя его пиратских бредней, нежели этот СС-диверсант.
— Вот что я вам говорил, Гольвег?! — театрально восхитился Штубер. — Я ведь с самого начала утверждал, что в плане этого парня что-то есть. Но тогда у меня еще не было приказа на создание подобной диверсионной — будем называть ее так, чтобы не употреблять термин «пиратской» — стаи.
— А теперь вы этого приказа добились.
— Из чего следует, что замыслы этого офицера приобретают свое морское воплощение. Не возражаете; капитан-лейтенант Штанге?
— Теперь, конечно, нет. С какой стати. Есть приказ. Вам даны широчайшие полномочия. База «Латинос» и все субмарины, которые вы сочтете необходимым объединить в диверсионную стаю, поступают в ваше распоряжение. Какие тут могут быть возражения?
Поэтому, исходя из моих полномочий, а также из тех особых новых условий, в которых мы оказались, издаю приказы. Первый — устный и секретный: исполнение смертного приговора в отношении Иохана Хорна приостановить, вплоть до совершения им еще очередного войнского преступления, которого он, уверен, больше не совершит. Я верно вас понял, Хорн?
— Не совершу, господин щтурмбаннфюрер, — подергал шеей старший офицер субмарины, словно и в самом деле освобождал ее из петли. — Слово чести!
— Приказ второй, письменный… Восстановить Иохана Хорна в офицерском чине обер-лейтенанта цур зее.
— Простите, господин штурмбаннфюрер, у меня был чин лейтенанта.
— Он прав: лейтенанта, — подтвердил Штанге.
— Но я намерен назначить этого офицера командиром большой субмарины, «дойной коровы», нашей плавучей базы, — вежливо объяснил ему Штубер. — Несолидно оставлять его в чине лейтенанта.