Гросс-адмирал беспомощно оглянулся на Скорцени. Тот великодушно ухмыльнулся.
— Вы все не так поняли, вице-адмирал, — пророкотал он своим лавинным басом. — И вообще, кто вам сказал, что фюрер умер? Кто вам мог сказать такое?! Фюрер жив! Фюрер с нами! И никаких псалмопении по этому поводу, никаких псалмопении!
Присутствующие растерянно переглянулись, после чего наступило неловкое, тягостное молчание.
— Прошу прощения, высокое собрание, но, в таком случае я хотел бы ясности, — первым опомнился барон фон Риттер. — Так все же — фюрер жив или добровольно ушел от нас, как сообщило нам и всему миру правительственное радио?
— В том-то и дело, что оно сообщало это не нам, а всему миру.
— А телеграмма Бормана и назначение вас, господин гросс-адмирал, главой государства? — не унимался Полярный Барон.
— Но не фюрером же! И потом, что такое телеграмма? — пожал плечами Дениц и вновь вопросительно взглянул на Скорцени, подчеркивая этим, что все вопросы следует адресовать агенту фюрера по особым поручениям, а не ему.
Скорцени сделал два шага вперед, предстал перед строем низкорослых подводников и, покачиваясь на носках, почти насмешливо оглядел их. Он не скрывал, что поражается их наивности, их непониманию ситуации.
— Надеюсь, нет необходимости напоминать вам, господа, что отвечать за безопасность операции «База-211», как и за безопасность Рейх-Атлантиды, фюрер поручил мне. Именно мне. И никаких псалмопении по этому поводу, никаких псалмопении! — рявкнул он так, что, казалось, ударная волна его взрывного, громыхающего голоса способна была разнести стены этого подземного сооружения.
Командиры стай опять молча угрюмо переглянулись. Они все еще плохо были знакомы с обер-диверсантом рейха и еще только привыкали к манере его поведения и особенно к манере его речи.
— Никто и не сомневается в ваших полномочиях, господин оберштурмбаннфюрер, — как можно спокойнее и убедительнее проговорил Теодор фон Готт. — Но, покидая берега Германии, причем, покидая их, возможно, навсегда, — мы хотим знать, что нам говорят правду. Ту правду, на которую мы имеем право и которую мы заслужили своей борьбой и преданностью фюреру.
— Точно так же, — не обратил абсолютно никакого внимания на его «псалмопения» Отто Скорцени, — мне поручено отвечать и за проведение эвакуации лучших сил рейха в Антарктиду. Отборнейших его сил — на землю будущего рейха. Да, в соответствии с приказом фюрера вся эта операция, сама «База-211», как и наша с вами эвакуация, подлежат режиму строжайшей имперской секретности и полной защиты со стороны СД. Однако весь опыт войны показывает, что лучший способ сохранения секретности заключается не столько в полном отсутствии информации, сколько в хорошо налаженной дезинформации. Только поэтому я могу сказать вам: фюрер действительно… погиб. Но погиб он только для врагов.