Позвонил мой бойфренд. Хотя какой он бойфренд, скорее уж стареющий плейбой. Недавно он выписался из больницы, куда попал не без моей помощи. Я думала, отделается синяками, а он со множественными повреждениями угодил в травматологию дней на двадцать. Пришлось немного с ним поработать, и все зажило как на собаке. Без последствий. Сегодня на него почему-то напало слащаво-лирическое настроение:
– Привет!
– Здравствуй, – отвечаю я без прежнего энтузиазма.
– Как дела?
– Нормально. А твое колено? А ребра?
– Не болят. Я хотел сказать, что скучал по тебе.
– Не стоило, – кратко отвечаю я.
– Ты стала другой.
– Я стала собой, – он мне уже наскучил.
– Ты такая темная и призрачная.
– Я определенная и уверенная.
– Твоя резкость – от нежелания со мной разговаривать, или ты надела очередную маску, через которую исследуешь мои мысли?
– Я настолько искусная актриса, что маски мне не нужны, я слишком неуловима для тебя.
– Когда ты успела превратиться в искусную актрису? Когда ты так изменилась? Ты была изысканной, как восточные пряности. А сейчас твой вкус медовых цветов сменился горечью осенних трав.
– Это – чтобы не быть приторной.
– Ты никогда не была приторной.
– Я была приторной и пряной, как избыток специй. Зато ты не изменился.
– Извини. Я начинаю злиться, когда ты становишься настолько далекой, что расстояние от меня до тебя измеряется уже не километрами, а парсеками, – говорит он.
– Знаешь, чего я хочу больше всего? Чтобы ты начертил на небе полоску, параллельную созвездию Большой Медведицы и сказал бы, что за той чертой я буду для тебя недоступной.
– И что тогда?
– Я тотчас же ее пересеку, – говорю я.
– Ты вредная!
– Нет. Равнодушная.
– Знаешь, на кого ты сейчас похожа?
– Предполагаю, что на привидение с темными провалами глазниц и бледным худым лицом, а может, на лимон, глядя на который, ты начинаешь морщиться, и во рту появляется избыток слюны, а соответственно, острое желание сплюнуть.
– Нет, ты похожа на куклу. Но, заплетя себе ленточки в волосы, ты не станешь умнее. Вышивая крестиком плюшевых мишек на заднем кармане джинсов, ты не станешь по-детски чистой.
– А знаешь, кого я вижу, глядя на тебя? – спрашиваю я.
– Кого? – он попался в мою ловушку.
– Подобие мужчины…
– Многогранность твоей речи и богатый запас слов меня всегда прельщали в тебе, – пафосно отвечает он.
– Не лги. Ты раб моего тела. И не более того.
– Мне нравится твоя родинка на пояснице.
– А мне нет. Скоро ее удалю. За нее в пятнадцатом веке меня бы живьем сожгли на костре.
– Ты выбрала для себя стезю ведьмы? Ну что ж, если тебе проще с этим жить…