У него где-то есть летний домик. Или дачка в садовом товариществе. Вот чего она раньше не заметила!
Ей потребовалось всего три минуты для того, чтобы найти среди квитанций Бьюрмана одну шестилетней давности, по которой он расплатился со строительной фирмой за земляные работы по оборудованию подъездной площадки перед домом, а еще через минуту она нашла страховое свидетельство на жилой дом в районе Сталлархольма под Мариефредом.
В пять часов утра Лисбет зашла в работающий всю ночь супермаркет в начале Хантверкаргатан возле Фридхемсплана, где запаслась достаточным количеством пиццы, молока, хлеба и других продуктов. Кроме того, она купила утреннюю газету, в которой ее внимание привлек заголовок:
НАХОДЯЩАЯСЯ В РОЗЫСКЕ ЖЕНЩИНА ВЫЕХАЛА ЗА ГРАНИЦУ?
По какой-то неизвестной причине эта газета написала о ней, не называя фамилии. Там она упоминалась как «двадцатишестилетняя женщина». В тексте говорилось, что, по утверждению одного полицейского источника, ей, вероятно, удалось незаметно выехать за границу и сейчас она, возможно, находится в Берлине. Оттуда было получено сообщение, будто ее видели в одном «анархо-феминистском клубе», расположенном в Крейцберге, а следовательно, делала вывод газета, она улетела в Берлин. Этот клуб описывался в статье как место собраний молодежи, увлекающейся всем — начиная от политического терроризма и кончая антиглобализмом и сатанизмом.
Она вернулась в Сёдермальм на автобусе номер четыре и, выйдя на Росенлундсгатан, пешком дошла до Мосебакке. Дома она сварила себе кофе, приготовила бутерброды и только затем легла спать.
Лисбет проспала долго и проснулась, когда было уже далеко за полдень. Задумчиво принюхавшись к простыне, она решила, что пора поменять постельное белье, и субботний вечер посвятила уборке квартиры. Она вынесла мусор и, собрав старые газеты в два пластиковых мешка, поставила их в чуланчик в прихожей. В два приема она перестирала в машине целую гору нижнего белья, маек и джинсов, разобрала посуду, включила посудомоечную машину, а в заключение пропылесосила мебель и вымыла пол.
К девяти вечера она была мокрой от пота. Налив ванну, Лисбет щедро добавила в воду пены, улеглась в нее, закрыла глаза и стала думать. Когда она проснулась, было уже двенадцать ночи и вода в ванне совсем остыла. Рассерженная Лисбет вылезла, вытерлась насухо, легла в постель и почти сразу опять заснула.
В воскресенье утром, включив ноутбук, Лисбет пришла в ярость от тех глупостей, которых там понаписали о Мириам By. Ей стало скверно на душе, и ее начала мучить совесть. Она и не думала, что бедной Мимми так достанется, а ведь единственная вина Мимми состояла в том, что она была знакомой Лисбет. Знакомой? Или подругой? Или любовницей?