— Да?
— …что я уже не мог больше считать ее главной подозреваемой. Я все больше склоняюсь к тем предположениям, которые высказывал Микаэль Блумквист.
— А это значит, что мы должны найти альтернативного преступника. Начнем все следствие сначала, — произнес Арманский, наливая участникам совещания кофе.
Лисбет Саландер переживала самый ужасный вечер в своей жизни. Она вспомнила тот миг, когда подожгла Залаченко в машине, — с того часа у нее прошли кошмары и она испытала чувство внутреннего освобождения. С годами на ее пути возникали другие проблемы, но тогда дело касалось ее самой, и она знала, как с ними справиться. Теперь же речь шла о Мимми.
Мимми лежала в больнице вся избитая. Мимми ни в чем не была виновата, она ни к чему не имела никакого отношения. Ее единственное преступление заключалось в том, что она была знакома с Лисбет Саландер.
Лисбет кляла себя. Ее обуревало чувство вины. Она скрыла свой собственный адрес и тщательно позаботилась о том, чтобы обеспечить себе безопасность, а затем поселила Мимми в своей бывшей квартире, адрес которой был известен всем.
Как она могла поступить так легкомысленно?
Это то же самое, как если бы она сама избила ее до полусмерти!
Ей было до слез тошно от этих мыслей. Но Лисбет Саландер никогда не плачет! Она утерла слезы.
В половине одиннадцатого одолевавшее ее беспокойство дошло до того, что она уже не могла усидеть у себя в квартире. Она надела верхнее платье, выскользнула на ночную улицу и пешком добралась по маленьким улочкам до Рингвеген, до сёдермальмской больницы. Она хотела пойти в палату Мимми и объяснить ей, что все будет хорошо, но заметила появившийся у Цинкена синий маячок полицейского автомобиля и, не дожидаясь, когда ее заметят, свернула за угол.
В полночь она уже была дома в районе Мосебакке. Чувствуя, что промерзла, она разделась и легла в постель, но так и не смогла заснуть. В час ночи она встала и раздетая пошла гулять по квартире. Она вошла в гостевую комнату, в которую поставила кровать, но куда с тех пор ни разу не заходила, и там села на пол, привалившись спиной к кровати и глядя в окружающую тьму.
Лисбет Саландер в своей комнате для гостей! Смех да и только!
Она просидела так до двух часов и до того промерзла, что ее стал бить озноб. Тогда она заплакала. Она не помнила, чтобы с ней когда-нибудь такое случалось.
К половине третьего Лисбет Саландер уже успела принять душ и одеться. Она сварила кофе, приготовила бутерброды и включила компьютер. Зайдя на жесткий диск Микаэля Блумквиста, она удивилась, что он не обновил дневник своих расследований, но в эту ночь ей было не до того, чтобы над этим задуматься.