Обгоревший, но не сильно пострадавший старый знакомый из-за девятого столика размахивал… да, теперь я знаю, что эта штука называется пистолет. Именно таким в день нашего знакомства Коля мне угрожал. Стреляет пистолет этот пулями. Пули — это такие свинцовые штучки.
Я посадил Иоханну на плечо, точнее попытался посадить, но она повисла там, как меховой воротник какой-нибудь фрейлины. Три выстрела прозвучали один за другим. Нет, все-таки ненадежное у иномирцев оружие. Я снизил скорость и изменил траекторию полета пуль, наложил на них самонаводящееся заклинание с привязкой к этим двум героям и с чувством выполненного долга телепортировался в квартиру Николая. А у этой парочки теперь надолго занятие появилось — убегать от пуль, которые летают достаточно быстро, чтобы от них не убежать, но при этом достаточно медленно, чтобы побегать подольше с надеждой на спасение. Волшебство с пуль спадет только к полудню.
Отец наверно отругал бы меня за такую выходку. Это неприлично — так над людьми издеваться. Но к счастью, отца здесь нет, и он никогда не узнает. А если узнает и нотации читать начнет, я у него, пожалуй, спрошу, что бы он сделал, будь на месте Иоханны моя мать?
Глава 17
О, неужели мы дома? Да, я согласна уже называть жилище Николая домом, тем более, что перспективы вернуться в Зулкибар не так уж и велики.
Княжич — молодец. Да-да! В лицо я ему это, конечно же, не скажу, потому что он и так, по-моему, слишком уж собой гордится. Но тихонько так могу прошептать: молодец. Как он этих… А остроумно! Пусть побегают. Блондину-то уж это точно не повредит. Ну, надо же было до такого додуматься — надеть на меня ошейник! Я им кто? Собака? Я даже не кошка — в душе. Скажи, Василий, я же в душе не кошка? Да, ты тоже молодец. Так отчаянно сражался!
— Все ради тебя, красавица.
В недоумении брякаюсь на попу. Со мной уже коты разговаривают?
— Не пугайтесь, милая, — мурлычет Василий, — я ведь волшебный кот. Вот с Терином мы давно уже разговариваем.
Ну, если только с Терином.
— А я не совсем кошка, — мурлычу я, — ты знаешь?
— Знаю, — вздыхает Василий, — и очень сожалению об этом. Ваша красота, принцесса, заставляет мое сердце биться быстрее.
Как приятно слышать об этом — пусть даже от кота. Мне, конечно, и ранее говорили нечто подобное — но то был лишь ритуал, вроде приветствия. Ах, дорогая, ты так хорошо сегодня выглядишь! Тра-ля-ля! А здесь явно искренние чувства.
— Иоханна! Что ты там с Васькой переглядываешься? — встревает Лин.
— Дурачок, — мурлычу я, — мы общаемся.
— А…
Бе! Глупый мажонок! Только и умеет, что портить мне все впечатление!