В тоске она поднялась на палубу. Заняла свое место, стараясь смотреть только вперед. Если у них там, на берегу сейчас трогательная сцена прощания, она не желает этого видеть.
Наконец раздался голос Джеймса: — Снимаемся с якоря!
Николь послушно размотала причальный трос, открепила от планки, бросила на берег. «Уорлорд» плавно отошел от пристани под прощальные крики зрителей и дружные пожелания счастливого пути.
Через минуту они оказались в центре гавани Нью-Порт. Весь город открылся перед глазами. Порты, бесчисленные корабли, лебедки, военно-морская база, необыкновенной красоты дома и лужайки, сбегающие к воде. Николь смотрела на все это с какой-то странной отрешенностью. Обычного подъема, который она всегда, испытывала, выходя в море, сейчас не было. Она могла думать лишь о том, что Джеймс снова предал ее.
Вскоре они уже миновали Форт Адамс и вышли в открытое море. Джеймс отдал команду поднять паруса, и Николь взялась помогать остальным. Бесстрастное лицо ее ничем не выдавало душевную муку.
Через два дня жизнь на яхте вошла в привычную колею. На Николь Фогги возложил сравнительно нетрудные обязанности: она несла дневную вахту. Следила за переменой ветра и в зависимости от этого соответствующим образом ставила паруса. Палуба качалась, ускользала из-под ног. Николь двигалась с крайней осторожностью, балансировала, хваталась за поручни и перекладины. Страшно было даже подумать о том, что произойдет, если она не удержится на ногах и упадет за борт. Никто, возможно, этого и не заметит.
Сейчас все думали только об увеличении скорости. Никакие жертвы для этого не казались чрезмерными, ни одна возможность не упускалась. В те часы, когда вахта кончалась и не нужно было балансировать на палубе, Николь следила за парусами из кубрика, неустанно подправляя их, чтобы не пропустить ни малейшей перемены ветра, которую можно было бы использовать для увеличения скорости.
Она занималась этим с удовольствием. Каждая минута такой работы доставляла ей истинное наслаждение. Паруса грациозно плескались на ветру, ослепительно белые в солнечных лучах. Когда подняли огромный многоцветный спинакер, он, казалось, закрыл собой пол неба. «Уорлорд» с бешеной скоростью несся по волнам, оставляя позади грохочущий белый хвост пены. По ночам плеск воды убаюкивал Николь. И всегда, постоянно, каждую минуту, вокруг было море. То спокойное, то бурное, то сверкающее, изумрудно-голубое. Всегда одно и то же — и всегда разное.
Вид этих бесконечных морских просторов, в конце концов, успокоил Николь. Качаясь на волнах вдали от мелочных мирских забот, она почувствовала, что не может больше ни злиться, ни ненавидеть.