— Вероятно, это была няня номер два. Однажды я приехал домой к обеду. Все было перемазано чем-то зеленым — ребенок, она сама, вся столовая. Малыш плакал, а она кричала и пыталась запихнуть ложку с едой ему в рот. Я тут же прогнал ее.
Ники, изучая выражение его лица, закусила нижнюю губу. Он явно был шокирован тем, что тогда увидел.
— Звучит ужасающе.
— Она не контролировала ситуацию.
Ага! Самый страшный грех!
— Я не сторонник насильственного кормления, но вы лучше будьте готовы, — предупредила девушка. — Кормление детей часто требует импровизации. Большинство малышей подозрительно относятся к любым изменениям в меню. Это естественно. Некоторые охотно пробуют новые блюда, другим надо предлагать новинки по несколько раз.
Трейс нахмурился, словно тема кормления была ему неприятна, потом распрямил широкие плечи:
— Поскольку я не собираюсь опускаться до уровня Кармайкла, у нас все пройдет хорошо. Я уверен.
— Главное тут — ваше собственное позитивное отношение, — заверила она Трейса. — Улыбка тоже помогает делу. Знаете, они не должны видеть, что нам трудно.
Он поднял темную бровь:
— Мы ведь говорим о маленьком ребенке.
— Вот именно.
В ответ Трейс пробормотал нечто невразумительное, снова набрал на кончик ложечки немного пюре и предложил Микки. Мальчик не захотел есть. Он повернул голову налево, а когда его отец понес ложку в ту же сторону — направо.
— Эк! — С недовольным криком Микки оттолкнул руку Трейса. Капельки пюре оказались на груди отца. Тот мрачно посмотрел на свою недавно чистую белую майку.
— Хорошо, что вы сняли форменную рубашку, — заметила Ники в надежде заставить его видеть и положительную сторону ситуации. Ее усилия были вознаграждены кривой улыбкой.
Сосредоточив все внимание на Микки, Трейс сумел-таки положить ему в ротик порцию пюре.
Маленький красный язычок немедленно выпихнул еду обратно, а потом мальчик вдруг резко выдохнул воздух, и майка Трейса покрылась оранжевым горошком.
Папа и сын одинаково хмуро и упрямо уставились друг на друга. Ники подавила смешок.
— Вы тут старший, — напомнила она Трейсу и уже не удержалась от смеха, когда они оба повернули сердитые лица к ней. — Вы же не собираетесь сдаваться, правда?
— Нет. — Глаза Трейса сузились, но в их изумрудно-зеленой глубине она увидела легкую усмешку. Он повернулся к Микки. — Ну, малыш, больше не плеваться, договорились? Груши — вкусная вещь, так что открывай рот.
И Трейс слизнул грушевую кляксу со своей руки. Глазенки Микки заблестели, и он немедленно повторил движение отца — облизал свой кулачок.
— Мм! — сказала Ники и ободряюще улыбнулась.