— Плохо. — Шевцов потер переносицу.
— Потом Чумаков инсценировал в гостинице пожар и сбежал с девушкой. Там паника началась, и Эльза их потеряла.
— Кто инсценировал? Чумаков? — не поверил генерал.
— Да. Чумаков. Похоже, что-то заподозрил.
— Та-ак… — протянул Шевцов. — Детдомовец, говоришь… и заподозрил. — Он ненадолго задумался. — В Прагу для усиления перебрось дополнительную группу и передай: с баварцами работать на уничтожение. Что касается этого сукиного сына… вернее, сына полка… Все, что на него найдешь — мне на стол. Два дня хватит?
— Так точно, — отчеканил Ставрогин. — Если он столько протянет.
Лена сидела на кровати и смотрела на Сергея, который монотонно и однообразно мерил шагами комнату. От окна до двери и обратно. Снова дешевый гостиничный номер. Чужая кровать. Чужая страна. Лене было зябко и неуютно. Очень хотелось пить, но вода не утоляла жажды, а только разбавляла выпитое накануне. Сливовица осела в голове жидким свинцом, сделав ее налитой и тяжелой, как перезрелая тыква. Голова сильно болела и кружилась. Душило тупое надоевшее раздражение, накатывавшее вместе с приступами тошноты.
— День рождения! — Лена всхлипнула и ударила кулачками по коленкам, чуть не потеряв равновесие. — Нет, я не поняла. Это что, был мой день рождения?!
— Лен, извини. Так вышло… — Сергей чувствовал себя виноватым и даже не пытался этого скрыть, хотя он терпеть не мог чувствовать себя виноватым.
— Вышло… ничего себе, вышло! — взвизгнула Лена. — А тут что делаем? И вообще, где мы?! Что это за место такое поганое!
— Почему поганое?.. Нормальное… Мы немного здесь поживем. — Сергей подошел к ней и опустился на корточки рядом, ткнувшись лбом в ее голые девчоночьи коленки.
— А вещи? — смягчившись, напомнила Лена.
— Вещи?.. Ну что вещи… Понимаешь… в гостинице пожар начался. И нам пришлось уехать. Ты же спала… ничего не помнишь. Вон я прихватил кое-что в сумке… курточку твою взял. Яйца пришлось оставить…
— А свои ты случайно не забыл прихватить?! Чума, я похожа на дуру?
— Нет, ты самая умная из всех женщин, которых я знаю, — пряча улыбку, прошептал Сергей ей в коленки.
— Неужели?! Тогда что я с тобой здесь делаю?!
— А почему женщины вообще что-то делают? — невозмутимо ответил Сергей и снова зашагал туда-сюда по комнате, скрестив на груди руки.
— Да сядь ты! И, черт возьми, скажи мне, что происходит!
Он послушно присел рядом с ней на кровать и обнял за плечи. Она выглядела усталой, несчастной и обиженной. К тому же ее мучило похмелье. Сергей всегда очень тяжело переносил похмелье и старался по возможности себя до него не доводить.