Его третья жена Элеанора, женщина, с которой он завел связи, когда его вторая жена была на смертном одре, сказала о нем в своей книге «Кim Philby: The Spy I Married», «Он никогда не жаловался и никогда не уронил ни слова критики о советском образе жизни». А как он мог бы? Его критика никогда не достигла бы свободного мира. Он не свободен. Все, что сказано от имени Филби, является чистой пропагандой.
Чтобы полностью завершить круг, он уйдет в забытье, в пустую бездну своих бесконечных часов выпивки, как это делал Бёрджесс, чтобы составить компанию палачам, прихвостням, охотникам за головами, назовите их как хотите, презренным врагам несчастного советского народа, все еще жаждущего своей свободы.
Случилось одно хорошее событие, только одно, в которое я окунулся в то нелегкое время в начале 1949 года. Вновь были сняты ограничения до такой степени, что я мог ездить в Измир, когда хочу и находиться там, сколько хочу.
Как только дали такое разрешение, я отправился в этот прекрасный город на побережье с намерением побыть там до весны. Я хотел уйти от депрессии, которая тогда охватила меня.
Я находился на побережье лишь несколько дней и ко мне возвратился мой прежний дух. Я проводил часы в порту, наблюдая за причаливающимися и отчаливающимися кораблями, пассажирами многих национальностей, прибывающими и отплывающими, за загрузкой пенковых трубок, сигаретных мундштуков и турецкого табака, отгрузкой товаров бесконечных наименований со всех портов мира. Чем больше я наблюдал, тем больше чувствовал себя частью мира.
К этому времени мне было сорок пять, но я чувствовал себя гораздо моложе, вновь почти мальчиком. В таком настроении я радостно принял приглашение в дом моих друзей в Измире на вечеринку. Находясь здесь не долго, я увидел красивую девушку, сидящую на диване. Ее лицо одновременно напоминало лица славянки, татарки и турчанки. Она была брюнеткой, с таинственной улыбкой на губах и с темно-коричневыми глазами, которые словно были отражением теплых южных ночей. Ее осанка была благородной и ее фигура — привлекательной.
Я попросил, чтобы меня познакомили с ней. Она была очаровательной уже тогда, когда я увидел ее издали. Ее голос был мягким и нежным и имел сладость певицы. Она была невозмутима и дала почувствовать меня как у себя дома, как только начала говорить. Ее звали Муаззез, что означает возлюбленная. Ее фамилия была Парлаксес, означающий человека со сладким и блестящим голосом. На мой взгляд, она по праву заслуживала и имя, и фамилию.
Эта чудная и прекрасная молодая женщина была выпускницей Гази Тербия Институтеси (учительский колледж) в Анкаре. Она была специалистом по английской классической литературе, но также была знакома с переводами великих русских писателей. Она не понимала ни одного русского слова, за исключением «да» и «нет». Ее английская речь была плохой, поскольку, как она сказала, «не имела возможности практиковаться для ее улучшения».