— Фрэнк, — сказала она, — но даже погода могла бы тебе подсказать правду — ведь сегодня тепло, и на тебе не было ни шарфа, ни даже пальто. Ты ушел зимой, а сейчас весна. Тогда было тридцатое января тысяча девятьсот тридцать восьмого года. Я никогда не забуду этот день… не смогу забыть. А сегодня… Подожди, я хочу, чтобы ты сам убедился.
Вирджиния выскользнула из комнаты, через минуту возвратилась с вечерней газетой и протянула ему.
Фрэнк с ужасом остановил взгляд на дате: 10 мая 1941!
Листы отброшенной газеты веером разлетелись по полу, а он с силой прижал костяшки пальцев к глазницам.
— Боже мой! Что же происходило в течение всего этого времени? В течение этих недель, месяцев, лет? Ведь я помню все до последней мелочи, что происходило в то утро. Я даже помню, что накануне мы ходили в кино посмотреть Макдональда и Эдди в «Розали». Мне кажется, это было вчера. А сегодня после того, как на Тиллари-стрит мне на голову свалился кусок карниза, и после того, как врачи привели меня в порядок, я просто продолжил путь домой. К себе домой. Что произошло за эти полтора года?
— Ты ничего не помнишь?
— Это время пролетело, как щелчок секундной стрелки. Даже еще быстрее, ведь щелчок остается в памяти и ты можешь припомнить его, если надо. А это время пролетело так, словно его и не было.
— Может быть, мы сходим к врачу…
— Никакой врач не вернет мне времени. Это случилось не с ним, а со мной.
— Я когда-то читала о подобных случаях, — попыталась Вирджиния успокоить мужа. — Амнезия — так, кажется, это называют. В то утро где-то по пути от дома на твою работу с тобой что-то произошло, какой-то несчастный случай, какой-то удар. Что-то похожее на сегодняшнее происшествие на Тиллари-стрит. Может быть, в тебя попали мячом мальчишки, игравшие в бейсбол. И ты встал, внешне невредимый, но мгновенно забыл, кто ты, забыл, куда шел, забыл вернуться ко мне. И все люди вокруг тебя, которые видели, как это случилось, не в силах были помочь тебе. В то утро мы только что получили твой костюм из чистки, а ты так спешил на работу, что не переложил в него документы и те мелочи, какие обычно носишь с собой. Любая вещь — адрес на конверте, рецепт на лекарство — помогла бы тебе. А так ты оказался полностью отрезанным от прежней жизни. — Помолчав, она продолжала: — Фрэнк, но теперь ты вернулся. Это все, что имеет значение. Забудь обо всем остальном.
Он чувствовал, как его страхи немного улеглись, пока они разговаривали. Но в глубине души все еще жила тревога, куда более сильная, чем у нее. И это было естественно. Ведь это он лишился своей личности, а не она. Он вернулся к ней, и для нее загадка разрешилась. А для него все было покрыто непроницаемой пеленой, его прошлое представлялось бездонной пропастью, открывающейся под ногами сразу же за узкой, освещенной солнцем тропинкой, на которой он стоял. Один неверный шаг, и…