Она поднимается на второй этаж, по ее бедрам струйками стекает пот. Здесь, наверху, отвратительно пахнет чем-то затхлым. На лестничной площадке по стенам висят портреты: три женщины с немного обезьяньими лицами, в роскошных кружевах. Та, которая слева, смотрит куда-то вдаль, у двух других на губах играет легкая улыбка. Пальцы женщин унизаны кольцами; краски местами облупились. «Кого же она мне напоминает?» — каждый раз думает девушка, когда проходит мимо среднего портрета в аляповатой раме. Она быстро озирается и вытирает пот с бедер.
Вот и комната, куда она направляется.
Приоткрыв металлическую дверь, девушка видит кресло, а в нем застывшего в неудобной позе человека, который улыбается ей. Он тоже одет в коричневую форму но выглядит гораздо моложе тех, что встречались ей в коридорах.
Мужчина слушает скрипичный концерт — на старом проигрывателе крутится пластинка. Девушка ступает по ковру, и с каждым шагом на нее накатывает новая волна звуков, трепетных, вибрирующих и затухающих где-то наверху, под потолочными балками. В центре комнаты установлен бильярд, рядом с ним — небольшой инкрустированный столик; на камине лежит раскрытый журнал, и на его развороте угадывается портрет английской королевы… Музыка заполняет все пространство комнаты, и звуки кажутся шершавыми, словно кошачий язык… Календарь в тусклой золотой оправе, часы показывают одиннадцать сорок три: утро подходит к концу. В выпуклом зеркале можно увидеть всю комнату разом. Девушка кладет руку на подлокотник и, не меняя выражения лица, обнимает мужчину.
— Ты опоздала. Я прямо как чувствовал, что ты не придешь вовремя.
Скрипка начинает новую тему, и мелодия медленно вливается в эту мрачную комнату. Голубые шторы на окнах плотно задернуты. Цветы в горшках, чайные чашки, расписанные ракушками, тесак, и копье, привезенные из тропических стран, голова оленя, огромная постель, на которую наброшена шкура белого медведя, флакон фиолетового цвета с какой-то микстурой, таблетки, шприц, шляпа с плюмажем, пара дорогих атласных перчаток, женский парик, сабельный клинок с отломанной рукоятью… Кажется, что звуки скрипки, вибрируя, отскакивают от всех этих предметов и только потом растворяются в тревожном взгляде мужчины.
— В городе, верно, праздник… Ты его так ждала…
— Я боюсь, что пойдет дождь. А ты как думаешь? Его ведь не отменят? Вряд ли праздник перенесут..
Девушка кривит ярко-красные губы и наливает в узкий бокал что-то розовое. Мужчина поднимается с видимым усилием. Он качает головой, потом проводит рукой по глазам и идет к окну. Он передвигается с большим трудом, отчего создается впечатление, что кости у него мягкие, как расплавленный воск.