— А стоит ли туда идти?
— От тебя только и слышно… Отец-то пропал!
— Думаешь, меня это не волнует?
— А вдруг у него приступ?
— Но что ты можешь сделать с такой толпой?
— Заткнись! Идем на станцию!
— А вдруг он уже дома?
— Не говори глупости… Видишь, сколько народу?
Малыш встревоженно смотрит вокруг широко раскрытыми глазами: что-то будет!
С палубы сдергивают брезент, и показывается рыба, со всех сторон обложенная льдом. У нее зеленая в желтую крапинку спина и молочно-белое брюхо. В круглых глазах чудовища отражаются проплывающие облака, огромная губа пробита бесчисленным множеством крючьев, края плавников напоминают лезвие пилы… Но самое главное — это поистине колоссальные размеры трофея. Толпа оглушительно ревет.
И вот уже начинается битье бутылок. Из-за шума и ора невозможно разобрать ни единого слова. Ледяные глыбы осторожно отодвигают, и под рыбу заводят канат с привязанным к нему гарпуном. Да-а, ничего себе рыбка — будет побольше кита! Любопытно было бы взглянуть на все это с высоты птичьего полета.
Толпа походила бы оттуда на скопище червей, кишащих в гнилых фруктах; или на поля сахарного тростника; а может быть, на косяк сардин; или же на гигантский муравейник; на высохшее русло реки, усеянное разноцветной галькой… Или нет, больше всего это напоминало бы рисунки, линии и точечки, что возникают, если плотно зажмурить глаза. Одной из таких точечек оказался бы вон тот беззубый алкаш в кепке или этот бывший летчик с ампутированными руками, что жует резинку и смотрит на свою дочь, которая держит его за пустые рукава… Вот женщина с длинными пальцами на ногах кричит, что у нее сбили совсем новую шляпу; а вот доктор вкладывает тампон в рот своему пациенту и одновременно чокается с коллегой; вот буйнопомешанный прыгает на одной ноге; какой-то заботливый сын тащит свою престарелую мать на закорках, из-под повязки на ее глазах капает гной; эксгибиционист трясет своим достоинством; вот мелькнула тощая как скелет женщина; старик на деревянной ноге; захлебывающийся слезами младенец…
Неожиданно все эти микроскопические точечки испускают ужасающий крик, и на их губах показывается белая пена.
Дети и старухи мочатся под себя, эксгибиционист потихоньку прижимается своей отвратительной плотью к девушке в красном платье… Никто вокруг не замечает этого, все взгляды устремлены только на гигантскую рыбу, которую медленно поднимают с палубы.
Она плывет над толпой в сером свинцовом небе. Ее размеры ужасают, на какую-то долю секунды воцаряется гробовая тишина. Всеобщее возбуждение, крики, свист и смех отражаются от стен консервного завода и торговых павильонов и оглушают неистовствующую публику.