— Но случай, в который Твардовская пытается вплести эту историю, — не совсем обычный, — ворчливо возразил Кручинин. — Нельзя ли откинуть её враньё и повернуть дело в сторону отравления Ванды.
— По-вашему у неё тут рыльце в пушку?
— А ты сам не чувствуешь?.. — и, закинув голову, Кручинин потянул носом воздух.
— Сразу почуял, — сознался Грачик. — Только боялся сказать. Думаете так приятно, когда вы издеваетесь над моим «чутьём»?
А Кручикин, не обращая внимания на реплики Грачика, продолжал таким тоном, словно говорил для себя одного:
— Она понимает: раз попала к нам с этим делом — мы его расковыряем. Ей не миновать ответственности по делу Ванды. И всё-таки пришла. Вот в чём загадка? А у тебя есть сомнение в том, что она тут не ангел?
— Мрачноватый ангел, джан, — усмехнулся Грачик. — С нею за одним столом сидеть и то противно.
— Чистоплюй ты, вот кто… — начал было Кручинин, но тут же перебил сам себя: — Мотивы, мотивы! За каким лешим она явилась, ежели понимала, что мы уличим её во лжи по двум линиям — её непричастности к делу Круминьша и её причастности к делу Ванды? Мотивы!
— Опять-таки спасение Квэпа, — решительно сказал Грачик. — Я думаю…
Кручинин прервал его с таким видом, будто Грачик ему мешал:
— Мотивы!.. Она обязана спасать Квэпа? Это приказ хозяев? Или она так любит это животное, что предпочитает сама заработать срок, лишь бы он ещё погулял?
— А ревность?! — сказал Грачик.
— Ах, брось пожалуйста! — отмахнулся Кручинин. — Какая у этих типов ревность!.. Тьфу!..
— Разве они редко пускают в ход ножи?
— Совсем другое дело!.. Но из ревности они не идут на жертвы.
— Может быть, вы и правы, — поразмыслив согласился Грачик. — Однако, что бы ни руководило Твардовской, она испортила мне обедню с поимкой Квэпа. Я очень рассчитывал, что когда мы его хорошенько обложим, он бросится именно к ней. Да так оно и случилось. Я сам виноват в том, что он ушёл.
— Не достаёт только, чтобы ты предложил выпустить её на свободу, чтобы выловить Квэпа.
— Я отлично понимаю: стоит только показать Квэпу, что мы не пошли на её удочку, он насторожится. Может быть, даже бросит намеченные планы и уйдёт на глубину. — Грачик исподлобья посмотрел на Кручинина, отыскивая наиболее убедительный поворот, ради которого и затеял эту беседу, проверяя своё решение: — Линда должна вообразить, будто я поверил её вранью. Пусть в душе посмеётся надо мною, не слиняю. Охотно подсадил бы ей в камеру соседку из выходящих на волю. Пусть бы Линда передала с ней, кому хочет, известие о глупости следователя, попавшего в ловушку.