— Забавно, — усмехнулась Илана. — Если б не смерть этого Лоина, ледяная болезнь распространилась бы уже давно, и, возможно, события развивались бы как-то иначе.
— Возможно, — промолвила королева, вставая. — Думаю, теперь вам можно поговорить наедине. Остальные уже знают историю Гая. К тому же они сегодня устали на охоте.
— Это точно, — зевнул Хай-Вер. — Но вы тоже долго не засиживайтесь. Тут рано встают.
— Да, дети, — с улыбкой обернулась Изабелла. — Пожалуйста, не очень долго. Хенна и так жалуется, что в последнее время лампы жгут допоздна, а масло на исходе.
Дети… Илана представила себе уютную детскую с большим ковром, на котором маленькие принц и принцесса строят из кубиков замок, а королева-мать, выходя из комнаты, напоминает им, что скоро спать… Она что — издевается? Какие они, к чёрту, дети! Илана вдруг почувствовала подступающую к горлу тошноту. Хенна сказала, что она взрослеет. Иногда это происходит болезненно, иногда не очень. Скорей бы всё закончилось…
Илана сделала глубокий вздох, и ей стало полегче. Сидевший напротив неё человек очень ей нравился — она поняла это, едва увидела его сегодня утром… А может, ещё раньше? Судьба уже сводила их. Они уже не раз вдвоём открывали врата между мирами, находясь по разные стороны этих врат. Илана до сих пор не могла понять, почему врата открылись тогда, на руинах торгового комплекса возле Камелота. Это было больше полугода назад. Принц и тогда мчался ей на помощь, но она приняла это за очередную ловушку. Она слишком боялась голубоглазого демона в голубом плаще. Злого демона, который увёл Таддеуша Бельски в другой мир… На самом деле всё было не так. Гай и Тэд оба угодили в одну и ту же ловушку. Из них обоих пытались сделать демонов. Из Таддеуша его, пожалуй, сделали, а вот из принца нет. Илана поняла, за что Тэд всегда так ненавидел Гая. Не за то, что тот занимал его место, а как раз за то, что Гай занимал своё место. Не будучи сыном короля Георга, Гай был настоящим принцем. Он был из тех, кто никогда не подчинится чужой воле. Из тех, кто способен повести за собой. Илана явственно ощущала исходящую от Гая силу. И власть. Не жалкое, данное высоким титулом право карать и миловать других, а подлинную власть — способность управлять собой, делать выбор и принимать решения, не сваливая ответственность на других. Человек, сидящий сейчас напротив Иланы, был мужчиной. И лишь застенчивость, которую он испытывал, оставшись наедине со своей новой знакомой, говорила о том, что ему ещё нет шестнадцати лет.
— Хочешь ещё пунша? — спросил он, явно желая разрядить обстановку, и потянулся к высокому кувшину из полупрозрачного стекла. — Вообще-то этот напиток называется ласма, но уж больно он похож на пунш, который варили у нас во дворце, в Гаммеле. Отцовский егерь давал мне его, правда совсем немного — четверть стакана. Няня ругалась, а он смеялся и говорил: «Настоящему мужчине и в восемь лет крепкие напитки не повредят»… Вообще-то я бы не сказал, что этот напиток крепкий. Хенна его даже Айги даёт, когда он болеет. Налить?