— Вам и так есть за что просить прощения у своей девочки, Аторис, — проговорил он глухо. — Вы перевернули весь ее мир. И там, где был свет, наступила тьма. Подумайте об этом. Что в сравнении с этим значит моя жизнь или смерть? Ничего. Меньше, чем дуновение ветра.
— Замолчи! — громким шепотом произнес Ордо. — Ты забываешься!
Да-Деган снова пожал плечами — почти равнодушно, хоть в душе бушевала буря. И спокойный взгляд встретился с яростным темным. Да-Деган выдержал взгляд Аториса Ордо, полный негодования. Хотелось ответить колкостью на вызов, но он смолчал.
«К чему? — подумалось вдруг, — Разве слова что-то в силе изменить? Разве к месту сейчас слова?»
— Прости, — прошептали его губы едва слышно.
«Прости». Тихое слово разрезало воздух, как клинок, разрезающий плоть, и качнулась реальность. Ударило в голову огненной пеленой.
Кровь на его руках и боль, выкручивавшая душу. И алое на черном….
И деланное спокойствие, когда рвались и горели нервы. Веселость там, где совсем не до смеха. В который раз он надевал маску, не желая, что б посторонние видели отсветы чувств, касающихся его лица? Вся жизнь похожая на карнавал, где каждый день в угаре то радости, то ярости, то боли.
Пой, шут! Смейся, шут! Играй и пляши! И кому до того, что тебе не до смеха? Меняй маски, глумись, потешая толпу. А то, что в сердце — спрячь, затаи, зарой, как драгоценный клад, и поставь сторожить сокровища дракона, который убьет каждого, кто осмелится заглянуть в твою душу.
Миг, когда в зал вошел Энкеле Корхида, Да-Деган встретил почти что с радостью. Так невыносим был разговор с Ордо, так тяжко было притворяться равнодушным. Поспешив навстречу, мужчина чувствовал, как изменившаяся реальность качает лица, словно океанская волна.
Здесь, среди контрабандистов, знавших о заключенном пари, можно было не опасаться генерала. Ни один из представителей старых Гильдий не простил бы генералу в этот момент ни пули, ни луча, ни ножа. И Энкеле это знал. Олай Атом, Гайдуни Элхас, Аллан Юваэ из Со-Хого и даже ненавистный Анамгимар Эльяна — все они были арбитрами и судьями их с генералом сделки.
Поклонившись преувеличенно — вежливо, превратив поклон в насмешку, Раттера, выпрямившись, посмотрел в лицо Корхиды. Таким могло быть лицо разумного гада. Оно рождало лишь брезгливость.
— Партию в карты, генерал? — спросил, заранее зная ответ.
Энкеле, неприятно улыбнувшись, посмотрел на носки собственных сапог, облепленных грязью. И этот не сомневался в исходе пари.
Да-Деган легко повел плечами в ответ и дерзко вскинул подбородок. Серые глаза блеснули, отразив свет сотен свечей, покоящихся в люстрах. Он обвел зал спокойным взглядом, послав легкую улыбку Гайдуни.