В ожидании обещанного развлечения Шу устроилась в кабинете с трактатом по любимым защитным рунам, памятуя, что нет предела совершенству. В рунной магии, в отличие от стихийной, требовались не столько мощь и вдохновение, сколько точность и выверенность. Конечно, Эри последними словами ругал её за немыслимые эксперименты по сочетанию, казалось бы, несовместимых знаков в одной сложной руне. Чего стоит только руна в её магическом круге! И если бы он увидел, как Шу утром рисует вишневым соком, он бы в обморок хлопнулся, не иначе. Намешать в одну кучу знаки «от злых намерений», «от опьянения», и «сигнальный поводок», да ещё «от дурных болезней» туда же, и рисовать не специальной кистью, а надкушенной ягодой! Мало того, влить ещё и изрядную порцию магии Разума, для пущей надежности… да ни один гном, да никогда! Обычно в таких случаях Шу ухмылялась и заявляла, что да, будь она гномом, то тогда… а раз уж ей не повезло родиться среди столь славного народа, то она всё равно будет делать по-своему.
Увлекшись разбором и сравнением пары рун, принцесса не заметила, как пролетело время, и чуть не подскочила от неожиданности, когда Балуста осторожно потащила талмуд у неё из рук.
— Эй, ты чего это…
— Проснись, Шу! Совсем меня не слышишь?
— Что такое, Баль?
— К тебе пришли. Этот, бабуин, или как там его…
— Какой ещё бабуин?
— Ну, работорговец.
— А, Биун… Баль, заплати там ему, возьми одного, и пошли его подальше. Я занята.
— Нет уж. Тебе надо, ты и бери. Ещё чего придумала, чтоб я рабов покупала!
— Ой, прости, Баль. Совсем уже… — Шу смутилась. После того, как она собственноручно выкупила Балусту у бродячего цирка и сломала её ошейник, пообещав, что никто и никогда больше не посмеет нацепить на неё эту мерзость, предложить ей самой кого-то купить… Шу сама от себя не ожидала такой бестактности. — Пойду, разберусь с ним по-быстрому.
Шу сунула в карман штанов кошель с десятком золотых и спустилась вниз. Господин Биун опять суетился и кланялся. Её Высочество состроила надменную физиономию, устремив на торговца нетерпеливый взгляд.
— Ну и где же?
— Ваше Высочество, не извольте беспокоиться… они здесь, за дверью. Угодно ли посмотреть?
— Мне нужен один. Сколько?
— Десять золотых, Ваше Высочество, — наглый торговец назвал сумму раз в пять-десять большую, чем стоили каторжники, и в три раза большую, чем обычно получал с принцессы.
— Мне нужен каторжник, а не фрейлина. Если у вас нет сегодня осужденных, приходите в другой раз.
— Ваше Высочество, посмотрите сами. Два экземпляра, вам непременно понравится!