— Если папа счел за лучшее смириться с происшедшим, ему не стоило лезть в мою жизнь, ведь все изменилось. Но его собственнические замашки сводят меня с ума.
Филипп грустно вздохнул и выпил глоток виски, прежде чем продолжить разговор.
— Старый медведь, — прорычал он. — Я даже рад, что он мне больше не отец. Ну, какие еще ссоры и разногласия у вас в последнее время?
— Много чего, — расстроенно произнесла Элайн. — Например, отец пытается выдать меня замуж за Филиппа Симонс-Блэкшоу. И это просто мелочь по сравнению со всем остальным, но она переполнила чашу моего терпения.
Филипп запрокинул голову и расхохотался.
— Тебе бы все смеяться, — тихо прошипела Элайн.
— Чертовски весело! Этот мужик — настоящий слизняк. Конечно, он богат как Крез благодаря полученному наследству, но сам — круглый идиот.
— Зато обожает меня, — сказала Элайн в защиту предполагаемого жениха и тут же прикусила язык, поскольку ее слова прозвучали так, словно она и на самом деле собиралась за него замуж. А это было очень далеко от истины. — Во всяком случае, сводничество принимает серьезный оборот. Он получил благословение от папы и теперь забрасывает меня цветами и подарками, что, признаться, ужасно утомительно.
— Именно поэтому ты попросила меня встретиться здесь? Ты хочешь, чтобы я вмешался и расстроил ваш брак с Филиппом Симонс-Блэкшоу, поскольку эта свадьба равнозначна неминуемой гибели для тебя? — Он снова начал хохотать, и Элайн ткнула его в бок. — Вообще-то, — уже серьезным тоном добавил Филипп, — пусть он и шут, но у него чертовски хорошие связи. Имя Симонс-Блэкшоу стало бы очень полезным дополнением к нашей фамилии.
— Но ведь ты больше не считаешь себя членом этой семьи, — напомнила ему Элайн. — Пять лет назад, когда ты ушел из дома после ужасной ссоры с папой, ты сказал, что вовек не переступишь порог его дома.
— И я сдержал свое слово, — невозмутимо произнес Филипп, сделал большой глоток виски, а затем снова поставил стакан на стойку бара. — Похоже, я всегда не с той стороны подходил к своему отчиму. Интересно, сложилось бы все по-другому, если бы наша мать была до сих пор жива?
Элайн мрачным взглядом уставилась на лужицу вина рядом со своим бокалом. Любое упоминание о матери вызывало мрачное уныние. Элайн было всего пятнадцать лет, а Филиппу — двадцать пять, когда Руфь погибла в авиакатастрофе на маленьком самолете из-за тумана над Францией.
Когда Филиппу исполнилось десять лет, Руфь, устав мириться с многочисленными изменами мужа, развелась с Питером Мейнуорингом, родным отцом Филиппа, и вышла замуж за Джона Мортона. Вскоре родилась Элайн, которую безумно любили и баловали. Повзрослев, Элайн часто думала, что по всем законам природы жизнь ее обожаемого сводного брата должна была бы быть довольно непростой. Ведь у нее было все: и любовь, и всевозможные материальные блага, — в то время как своего приемного сына Джон Мортон держал в строгости. А Филипп всегда возмущался этим, и потому их отношения еще больше ухудшались. Потом, через несколько лет после гибели матери, Филипп вообще ушел из дома, однако поддерживал связь с Элайн. Тогда отец еще туже зажал в тисках собственника свою единственную дочь.