Очередной столбик пепла сорвался с сигареты Альвареса и упал на пол салона. У Владимира совершенно не наблюдалось желания разговаривать с напарником на тему оливковых деревьев. Мысли молодого человека были заняты совсем другим. Он бросил беглый взгляд на наручные часы.
– Почему ты согласился, Хосе? – неожиданно спросил Локис, и испанец осекся на полуслове.
– Что?
– Почему ты согласился на эту операцию? Ведь сначала ты говорил, что никогда не работаешь так часто, что тебе необходим отдых, а потом…
– Ты упомянул о детях, – просто ответил Альварес. – О детях и о приюте Marнa del Amparo.
– И это так резко изменило твое первоначальное решение?
– Да.
– Почему?
Хосе снял с пояса флягу, неторопливо свинтил крышку и припал губами к широкому металлическому горлышку. Секунд десять он сосредоточенно пил, глядя прямо перед собой и словно раздумывал над тем, стоит ли отвечать на вопрос напарника или попросту оставить его без внимания. Голова Альвареса, в отличие от Владимира, оставалась непокрытой. Его шлем с прикрученным прибором ночного видения покоился на отставленном в сторону левом колене.
Локис терпеливо ждал. Хосе опустил руку с флягой.
– Я вырос в этом приюте, – глухо ответил он.
Фляга вернулась на прежнее место.
– Ты?
– Да. Я рос и воспитывался в Marнa del Amparo с четырех до семнадцати лет. Вместе с Диего. Сеньора Диас, старшая воспитательница при сиротском приюте, была знакома с нашими родителями и, когда те погибли, забрала нас с братом к себе. А что еще оставалось делать? Мне было четыре, Диего чуть меньше года, родственников у нас не было…
Хосе замолчал. Его правая рука машинально теребила рукоятку висевшего на поясе рядом с флягой широкого армейского ножа. Видно было, что все эти воспоминания не очень приятны испанцу и ему хотелось говорить о чем угодно, только не о них. Очередной вопрос крутился на языке Локиса, но он сдержался. Не стал ничего спрашивать. Некоторое время в салоне вертолета сохранялась тишина, нарушаемая лишь гулом винтов. Сидящий впереди Энрико был занят сборкой винтовки. Лейтенант Санчес дремал, откинувшись на спинку кресла.
– Marнa del Amparo для меня – второй дом, – молвил Альварес после затянувшейся паузы. – А может быть, и первый. Это смотря с какой стороны посмотреть, – он горько усмехнулся. – Ну и, естественно, едва ты упомянул об этом приюте и о том, что именно его оккупировали террористы, я понял, что не могу остаться в стороне… К тому же, – Хосе встряхнулся, – согласись, что моя помощь в этой операции будет не лишней. Я знаю здание лучше, чем кто-либо другой. Даже то, чего нет в плане.