Она подошла поздороваться с Гуннаром, который был великолепен в серых лыжных брюках и красном свитере. Потом также тепло обняла меня.
— Ты выглядишь замечательно, Лора, — сказал ей Гуннар. — Как Мэгги Торнтон.
Лучшего комплимента он не мог и придумать, и мне захотелось чем-то досадить ему, скорчить гримасу — словом, сделать что-нибудь такое, чтобы он перестал ею восхищаться и всячески ее ободрять.
— Это все благодаря моей дочери, — весело отозвалась Лора. — Ли заставила меня поверить, что я не должна больше растрачивать свою жизнь впустую. Меня в Америке ждут зрители. Они меня помнят и будут рады моему возвращению.
В кои-то веки Гуннар опешил. Лора восприняла его молчаливый, пристальный взгляд как одобрение и кивнула с той подкупающей уверенностью, которая была мне знакома по ее фильмам.
Гуннар окинул меня долгим ледяным взглядом и вновь обрел свое обычное хладнокровие.
— Мне это не нравится, Лора. Я не думаю, что буду в восторге, увидев Лору Уорт в роли бабушек, а то и неряшливо одетых старух. Ты подарила миру образы очаровательных женщин и они живут и поныне. Вряд ли стоит разрушать их очарование.
Его слова совершенно ее не убедили.
— Чепуха! Гуннар, дорогой, ты же не знаешь киноискусство так, как я. Существует множество замечательных ролей для зрелой женщины. Конечно, я не приму первое попавшееся предложение. Мне должен нравиться сценарий и моя роль, актеры, с которыми мне предстоит играть.
Майлз, спускаясь по лестнице вместе с Дони, услышал последние слова Лоры.
— Не обманывай себя! — резко сказал он. — Ты думаешь, у тебя будет выбор? Конечно, тебе предоставят один раз шанс. Узнав о твоем возвращении, тебя будут превозносить до небес и осыпать льстивыми похвалами. Даже снимут в одной картине, чтобы удовлетворить любопытство публики. И после этого — пшик, ничего! Чем скорее ты выкинешь эту идею из головы, тем лучше.
На какое-то мгновение ее уверенность поколебалась, но ответ ее был полон достоинства:
— Если уж на то пошло, я готова поехать даже одна. Но я надеялась, что ты составишь мне компанию.
Майлз в ответ промолчал, но его мрачный взгляд говорил яснее всяких слов.
В первый раз я была полностью с ним согласна. Но было ясно, что Лора закусила удила и никакими словами переубедить ее было невозможно.
Дони, чье тщедушное тельце было облачено в мешковатую клетчатую куртку, словно с чужого плеча, и желтые брюки, пузырившиеся на коленях, сбежала вприпрыжку по лестнице вслед за братом. Она оглядела нас настороженным, взглядом интриганки, которая обожает делать гадости, и, к всеобщему изумлению заявила своим скрипучим голосом: