Как только мы вошли в дом, я сразу же окунулась в его напряженную атмосферу. Произошло что-то непредвиденное — об этом можно было догадаться по лицу Ирены.
Миновав внутренний холл, Ирена остановилась у двери, за которой Лора хранила все свои сокровища.
— Вам лучше убедиться самим, — сказала она, обращаясь ко мне и Лоре.
— Боже мой! — Лора обратила тоскующие глаза к лестнице — привычному маршруту отступления. Наверху находилось убежище, где можно было бы укрыться. — Когда-то я любила этот дом, — сказала она с глубокой печалью. — Но теперь это чувство исчезло. Когда я прихожу сюда, я словно возвращаюсь в тюрьму.
— Может быть, вы сами устроили себе тюрьму, — вырвалось у Ирены.
Лора ничего не ответила и вошла в комнату. Немного помедлив, я вошла следом. Вчера, когда я впервые увидела эту комнату, в ней царил мрак, окна и двери были закрыты. Сейчас они были распахнуты настежь, открывая доступ свету и теплому воздуху. Даже свисавшая с потолка лампа под абажуром не горела. Посреди комнаты стоял Лорин сундук с открытой крышкой, все его содержимое было вывалено на пол. Кто-то основательно порылся в сундуке, выбросив оттуда вещи. Дорогие костюмы и платья висели на крышке и по бокам. Коробки, фотографии, пачки писем валялись на полу в беспорядке вперемешку с бижутерией.
Лора стояла, растерянно глядя по сторонам, в глазах ее появилось горькое выражение, но похоже, она не собиралась лишаться чувств.
— Кто это сделал? — тихо спросила она.
— Миссис Жаффе, — коротко ответила Ирена. — Я услышала какую-то возню внизу, а спустившись, увидела, что она выбрасывает из сундука вещи.
Лора подняла с пола голубое платье и, отряхнув его, протянула мне.
— Я надевала его в тот вечер в Стокгольме — сто лет назад, — сказала она. — Подними его к свету, и ты увидишь полосы, оставленные дождем, который лил тогда. Пятна от воды никогда не смываются. Я больше не могла его носить. Да мне и не хотелось.
Я выронила мягкую ткань, словно она обожгла мне руки, и платье упало на стул.
— А что сказала Дони, когда ты поймала ее за этим занятием? — строго спросила Лора. — Что ей было нужно? Что она искала?
Ирена поджала губы. Вопрос ей явно не понравился.
— Она сказала, что ищет улики, — выдавила наконец Ирена.
— Улики? Какие улики?
— Этого она не скажет.
— Придется поговорить с Майлзом. Ее поведение возмутительно. По крайней мере, она могла бы положить вещи на место.
— Это я велела ей оставить все, как есть, — сказала Ирена. — Хотела, чтобы вы увидели, на что она способна.
— Превосходно. Я увидела это. А теперь, пожалуйста, убери вещи. — В ее голосе прорвалась истерическая нотка.