После ужина дали час личного времени, затем объявили отход ко сну. Группы «два-ноль-один» и «два-ноль-три» убыли по своим «кельям», мы убыли в свою. Лежали на койках – все равно делать нечего. Ноги гудели. Армейские ботинки – не самый шик для дамских ножек. Пятки дергало. Подушечки под большими пальцами натерлись и воспалились – самое время поместить их в ванночку с отваром ромашки. Или просто в ванну. Или в любое другое место. Как давно это было, господи. Как больно, Дина, как странно… былое умчалось, былое ушло…
– Два дня осталось, – проворчал Шарапов, тяжело переваливаясь на бок. Кровать протяжно застонала, – ох, е-мое…
– И три ночи. Не дождемся, – эхом отозвался Зарецкий, – подохнем. А так хочется скорее заняться любимым делом… Извелся я за полгода.
– У тебя какая специальность? – спросил Терех.
– Радиорелейные линии связи… Подключение к промежуточным станциям, ретрансляторам. Технические диверсии, сбор информации. Возможность подсоединения к аппаратуре, формирующей сигналы для передачи. Словом, весь спектр о «релейках», вплоть до физического захвата ретранслятора и перенацеливания его работы.
– А не устарело ли твое направление? – скептически хмыкнул Терех.
Зарецкий обиженно засопел.
– В России, друг мой, никогда не устареют такие вещи. А что касается масштабного применения моей специальности, – голос Зарецкого отвердел и обрел надменное звучание, – то радиорелейные линии, к твоему сведению, успешно действуют и в космическом пространстве. По существу, система передачи связи через искусственный спутник Земли – это та же «радиорелейка», у которой есть единственный ретранслятор – на спутнике, что существенно облегчает работу. Если, конечно, разбираешься в ней, а не так, как свинья в апельсинах.
– Есть мнение, что подключение к вражескому спутнику невозможно, – подал голос Брянцев.
– Есть и другое, – проворчал Зарецкий, над тем и трудимся.
Развивать тему он постеснялся. Вероятно, не был уполномочен.
– А ты, Антон, чем занимаешься? – спросила Олеся.
– Захватом скважин, – похвастался Антон так быстро, как будто ожидал этого вопроса, – стремимся седлать погружные насосы, зону турбобура, задвижки, минировать все это дело и не уходить, покуда не поступит приказ.
– А не поступит – быть готовым умереть, – встрепенулся Брянцев, – но в рабочем виде месторождение не отдавать. У меня похожая специализация. Только более узкая – организация и проведение взрывных работ. Месторождение опутывается скважинами – шпурами – с электровзрывателями. Когда политики не договариваются, а спецназ наглеет, старший посылает импульс на детонатор. Взрывная волна – семь километров в секунду. Все. Труба. Опустошение – полное. Убытки – колоссальные.