— Гуляю, — охотно ответил Никитин и добавил: — Хотите составить компанию?
— С удовольствием.
Они пошли рядом, обходя молодые деревца каждый со своей стороны. Шли молча. Углубленный в свои мысли Никитин забыл было о своем попутчике, как вдруг почувствовал, что он один, обернулся и увидел Гуляева, остановившегося подле сломанного молодого деревца.
— Подержите мою камеру, — сказал старик, подавая подошедшему Никитину «фэдик».
Положив пиджак прямо на траву, Гуляев разорвал свой носовой платок, подобрал пару сухих веток, наложил их, точно лубки, на сломанный ствол и туго перевязал деревцо. У Гуляева были умелые, ловкие руки, он перевязывал деревцо и по-стариковски ворчал:
— Когда десять лет тому назад я приехал сюда, город был неприветливый, мрачный, под стать моему горю, а теперь… Поднялись новые, светлые дома, дороги оделись в асфальт, на площадях клумбы цветов, молодые тополя на улицах. Мне жалко это деревцо, как близкого человека.
Гуляев поднял свой пиджак, взял у Никитина «фэдик», и они направились вперед, вдоль обочины автострады.
Старик разошелся. Он говорил о городе и гражданском долге, о чистоте и целеустремленности нового человека, о творческой, созидательной направленности наших дней.
— Сергей Иванович, а у меня к вам есть просьба, — неожиданно сказал Никитин.
— Пожалуйста! Чем могу?
— Напрашиваюсь к вам в ученики по фотографии. Есть у меня хорошая камера «Киев», а снимаю я плохо…
— Так ведь и я, знаете… — пробовал возразить Гуляев.
— Ну, вашу работу я видел! Мне Шабров показывал — высший класс!!
— Что ж, давайте завтра, в парке, а? — предложил Гуляев.
— Согласен! Вот увидите, я ученик старательный. Когда встретимся и где? — спросил Никитин.
— Часов в десять, у фонтана.
— Договорились! — сказал Никитин и протянул руку. Простившись, они разошлись в разные стороны.
В воскресенье, как было условлено, в десять часов утра Гуляев и Никитин встретились в парке, у фонтана.
Когда-то здесь была заброшенная барская усадьба, а сейчас раскинулся большой тенистый парк. Аллеи парка, окаймленные подстриженными кустами жимолости, спускались, террасами к реке. Вдоль аллеи двумя рядами росли старые тенистые липы, они чередовались с кленом и ландышевыми веточками электрических фонарей.
На маленьких лужайках, за прямоугольными клумбами яркокрасных пламенеющих пионов, стояли щедро выбеленные еще к маю скульптурные копии с классических работ Логановского, Пименова и Иванова.
Городской парк был излюбленным местом отдыха горожан. В это раннее праздничное утро гуляющих пока было мало.