Повсюду на поле боя люди стояли, задрав головы, глядя, как в вышине потрясает мечами призрачное воинство. Верховые офицеры едва не соскользнули с седел. Солдаты, увидев в небе волшебные картины, в ужасе застыли на месте. У волынщиков перехватило дыхание, и пронзительные звуки их инструментов наконец смолкли.
Тцлайлок, стоявший рядом с маршалом Ариндзе метал громы и молнии, осыпая проклятиями солдат Третьей Бригады. Те стояли, уставившись на небо и совершенно позабыв о том, что им нужно заряжать пушки.
— Это все наваждение, компатриоты. Они не настоящие! Кому сказано, вы, безмозглые чурбаны, они не настоящие!
Он схватился руками за голову.
— Прочь из моей головы! Немедленно!
— Наши воздушные суда прекратили бомбардировку, — доложил маршал Ариндзе, глядя вверх на темные силуэты, которые молча парили среди снежных туч.
Пораженный внезапным затишьем, он не заметил, что тело Тцлайлока увеличилось в размерах. Кожа председателя Первого Комитета Шакалии вспучилась массивными буграми, словно под ней отложили личинки какие-то насекомые.
Ариндзе щелкнул пальцами, и один из штабных офицеров торопливо подал ему подзорную трубу. В корпусах аэростатов зияли пробоины, однако такой урон воздушным судам не страшен. Сколько раз ему доводилось видеть, как шакалийские аэростаты, можно сказать, заглатывали свинцовые ядра, которыми их обстреливали с земли, и как ни в чем не бывало продолжали сеять смерть, нанося сокрушительные удары по наземным целям. Ариндзе давно сделал для себя вывод: аэростаты непобедимы, это парящие в воздухе шакалийские ангелы смерти. Всякий раз, когда Квотершифт ввязывался в войну со своим западным соседом, аэростаты королевского флота переламывали ее ход в свою пользу. Именно эта чертова непробиваемая летающая лавина не позволяла истинным хозяевам континента взять верх над проклятыми лавочниками и менялами. Имея в своем распоряжении мощную воздушную армаду, невозможно потерпеть поражение — таков неумолимый закон войны. Да что там! Закон самой природы.
Ариндзе повернулся к майору Вилдрейку, чьи мощные мускулы выступали из-под униформы подобно булыжникам.
— Скажите, майор, почему, по-вашему, смолкли аэростаты? Что могло заставить их замолчать?
Но Вилдрейк не слышал его. Как зачарованный, он наблюдал за тем, как по небу носятся призрачные львы. Сколько раз, будучи мальчишкой, он представлял себе эту картину, сколько раз рисовал ее на бумаге.
На восточном краю поля Оливер посмотрел на Шептуна.
— Слишком много голов, — прошипел меченый, и призрачное тело воина слегка дрогнуло. — Паровики, шифтеры, шакалийцы. И все такие разные.