— Из какого вы квартала? — осведомилась женщина-политорганизатор, не скрывая неприязни. — И кто вы такой, чтобы ставить под сомнение нашу революцию?
— Я из Вокстиона, — учтиво ответил убийца-джентльмен. — Когда-то я был обладателем маршальского жезла. Поэтому, надеюсь, вы простите мне мое маленькое замечание о том, что энтузиазм — не слишком мощное средство защиты от авиационных бомб, сбрасываемых с шакалийских аэростатов.
— Что ты такое болтаешь, старый козел?! — воскликнула комитетчица. — В Гримхоупе нет никакого квартала под названием Вокстион!
— Насколько я понимаю, демсон, ваши познания географии столь же скудны, сколь и ваши риторические способности. Вокстион был когда-то провинцией Квотершифта. Не сомневаюсь, что теперь он носит новое, мерзкое название. Например, двенадцатый округ Содружества Общей Доли или что-то в этом роде. Для меня это крайне непривычно и неудобно, поскольку я ношу титул графа Вокстиона.
— Аристократ!
Убийца положил трость на верстак и медленно приблизился к женщине.
— Да, верно, аристократ. Хотя ваши единомышленники-карлисты в моей стране приложили все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы избавиться от мне подобных. Я собственными глазами видел, как толпа ваших самодовольных компатриотов повела моих слуг, жену, детей и внуков к Гидеонову Воротнику.
Комитетчица наконец распознала опасность, исходившую от старого аристократа, и бросилась в переднюю. В то же мгновение в руках у графа появился газовый пистолет с похожей на перечницу насадкой на стволе. Секунду спустя женщина лежала на полу, окутанная облачком пахучего пара.
— Хочу дать вам совет, демсон, — произнес граф Вокстион, стоя над бесчувственным телом. — Лучший способ бороться с голодом — не делать того, что сделали вы, когда прибрали к рукам все продовольствие континента, забросили на два года революции пашни, истребили выстрелом стрелы в шею всех, кто мало-мальски разбирается в сельском хозяйстве!
Слоукогс попытался наброситься на убийцу сзади, однако граф опередил его. Опустившись на колени, он выхватил висящее у него за спиной двуствольное гарпунное ружье, из которого, напоминая черную когтистую лапу, вылетела стрела и вонзилась прямо в корпус паровика. Граф быстро шагнул в сторону, а Слоукогс отлетел к двери мастерской. Из его пробитого бойлерного сердца с шипением заструился пар. Капли воды закапали на пол.
Молли метнулась к раненому паровику. Граф быстро навел на нее ствол газового пистолета.
— Извини, мягкотелая Молли, — слабо прошептал Слоукогс. — Я подвел тебя.
— Нет, Слоукогс, ты ни в чем не виноват! — успокоила его Молли, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Это я тебя подвела, приведя сюда.