— Алфей, мы властны лишь над обстоятельствами, но не над долгом. Вспомни о крови, что течет в твоих жилах! Наши предки почти тысячу лет защищали Шакалию. Они победили незримых богов и долгие столетия охраняли свой народ. Мы делаем то, что нам предначертано судьбой. Делаем то, что должны, а не то, что диктуют нам наши прихоти.
— Я ненавижу тебя! — крикнул принц. — Ненавижу твои сказки! Твой народ собрался на площади, чтобы разорвать тебя на части.
В глазах короля появилось задумчивое выражение.
— Принесите мне мою маску!
Флейр вздохнул.
— Принесите королю его маску. Бонфайр, Хардфолл, а вы немного успокойте толпу!
— Сейчас мы слегка пощекочем этих хэмблинов, — усмехнулся Бонфайр.
Ворвавшийся в открытые балконные двери порыв ветра взметнул бархатные накидки обоих гвардейцев. Бонфайр вскинул сжатую в кулак руку — из нее вырвалась вспышка лазурного света и скользнула по периметру ограждений Дворцовой площади. В отличие от огнестрельных орудий Особой Гвардии, бесплотная энергия Бонфайра не воспламеняла физические предметы и даже не оставляла на коже жертвы следов ожога. Однако любому, на кого попал колдовской свет, казалось, будто он сгорает заживо, а мучения, которые он при этом испытывал, не шли ни в какое сравнение с болью обычного ожога.
В свое время Флейр всячески сопротивлялся приему Бонфайра в Особую Гвардию. Еще мальчишкой он незаконно прошел курс обучения в политической полиции — его готовили для работы в подразделении, занимавшемся арестами и допросами. Его колдовской огонь развязывал языки даже самым несговорчивым и упрямым. Бонфайр и сейчас получал немалое удовольствие от применения своего зловещего дара.
Ближняя к ограждениям часть толпы резко отпрянула назад, и Флейр кивнул Хардфолл. Та вышла на балкон и сжала руками виски. Еще мгновение — и тысячная толпа протестующих, заполонившая площадь, начала подниматься над землей. Люди отчаянно задергали ногами; вниз полетели башмаки и сапоги. На какое-то время негодующие крики смолкли; тишину нарушали лишь редкие стоны тех, кто все еще испытывал боль от мнимого ожога, вызванного «огнем» Бонфайра.
Дав толпе пару минут повисеть над землей на высоте около четырех футов, Хардфолл осторожно опустила людей обратно на брусчатку Дворцовой площади. В следующее мгновение на балкон усталой походкой старого больного человека вышел король Юлий с маской на лице. Наиболее ретивые бунтовщики — убежденные карлисты и республиканцы — ринулись вперед и принялись забрасывать престарелого монарха гнилыми фруктами и камнями. Лишенный рук король не сумел удержать равновесия и упал на колени. Это не остановило смутьянов, и побивание камнями продолжилось. Не устояв на коленях, Юлий повалился на пол. Однако усилия Хардфолл не прошли даром — ярость наиболее кровожадных сторонников республики не нашла поддержки у остальных мятежников. Потрясенная могуществом своих защитников-феев, толпа потихоньку начала редеть и расходиться. Повторной демонстрации магических способностей больше никому не хотелось.