— В России существует немало людей, стоящих над законом — а именно великие князья. И раз над законом, то получается, что в случае чего призвать их к порядку может только император. Ну делать больше его величеству нечего, кроме как разбираться во внутрисемейных дрязгах! А у величества, говорю вам приватно, есть такая черта — если предстоит какая-то неприятная работа, то взять да и спихнуть ее на канцлера… Вот он и спихнул. И ведь я честно рассказал, как представляю себе решение этой задачи! Даже бланк типового некролога показал. Так единственное, что потребовал государь — это перед вписыванием туда очередного имени поставить в известность его.
— Это бесчестно, — негромко бросил Сергей, — то, что вы сейчас говорите. Я не верю, что государь мог пойти на такое.
— Не верите или не хотите верить? Вы уж поточнее выражайте свои мысли, пожалуйста… Но продолжаю — мне это тоже не очень импонирует. Нет, есть, конечно, и редкие сволочи, вроде вашего недавнего гостя, но есть и такие, которые идут против государственных интересов по недостатку у кого опыта, у кого мозгов, у кого денег, но выдающегося вреда пока не наносят… Так вот, мне хотелось бы свалить с себя обязанность разбираться еще и с ними. Уточняю, именно на вас свалить. Подайте его величеству проект создания Высочайшего Арбитража — органа для разбирательства внутри императорской фамилии. Тогда по большинству фигур император будет обращаться именно к вам, а ко мне — только в исключительных случаях. Но даже тут за вами остается право требовать высочайшего решения — вы излагаете императору свои доводы, я — свои, и как он решит, так и будет. Обещаю, что такой проект я полностью поддержу. На этом разрешите откланяться, а на прощание подкину-ка я вам почву для размышлений… Вы случайно не обращали внимания, что все ближайшие соратники нового государя отличаются завидным здоровьем? Так что подумайте, где тут причина, а где следствие.
Мое сидение в Москве объяснялось тем, что в нашей истории именно этот город стал колыбелью первой русской революции. Ну я и решил немного постоять у той колыбельки, чтобы не пропустить момент появления младенчика…
Свободное время я использовал для творчества. Еще в первой своей речи Гоша обещал привлечь лучших представителей народа к управлению государством, и пора было начинать демонстрировать нерушимость слова его величества. С местным самоуправлением у нас уже был георгиевский опыт, так что теперь мэр Георгиевска и по совместительству председатель Российской Рабоче-Крестьянской партии по моей просьбе писал соответствующий документ. Кстати, партии были уже две недели как официально разрешены — естественно, не имеющие целью насильственное свержение существующего строя. На данный момент зарегистрировались две — та самая рабоче-крестьянская и гучковский «Союз Пятого Августа». Гучков, кстати, успел не только создать партию, но и учинил газету «Голос Москвы», в первом номере которой разливался соловьем про необходимость парламента, во главе которого явно видел себя.