– Знаю. – Он отвернулся, поджал губы.
– Не упрямься. Не сопротивляйся. Я догадываюсь, почему ты обратился не к ней, а ко мне. Перебори гордыню, перебори обиду и ожесточение. Это бессмысленно. Ты измучаешься. К тому же ты рискуешь здоровьем и жизнью Цири. То, что скорее всего произойдет с ней в очередном трансе, может оказаться хуже испытания Травами. Обратись за помощью к Йеннифэр, Геральт.
– А ты, Трисс?
– Что я? – Она с трудом сглотнула. – Я не в счет. Я подвела тебя. Подвела во всем. Я была… была твоей ошибкой. Ничем больше.
– Ошибки, – медленно проговорил он, – тоже зачисляются на мой счет. Я не вымарываю их из жизни и из памяти. И никогда не ищу виновных. Ты многое значила для меня и всегда будешь значить. Ты никогда не подводила меня, не разочаровывала. Никогда. Поверь.
Она долго молчала, наконец сказала, сдерживая дрожь в голосе:
– Я останусь до весны. Буду рядом с Цири… Буду присматривать за ней. Днем и ночью. Я буду с ней днем и ночью. А весной… Весной мы отвезем ее в Элландер в храм Мелитэле. Возможно, то, что хочет взять над нею власть, не сможет подступиться к ней в храме. И тогда ты обратишься за помощью к Йеннифэр.
– Хорошо, Трисс. Благодарю тебя.
– Геральт…
– Слушаю.
– Цири сказала что-то еще, верно? Что-то такое, что слышал только ты. Что?
– Нет, – возразил он, и голос у него дрогнул. – Нет, Трисс.
– Прошу тебя.
– Она обращалась не ко мне.
– Знаю. Ко мне. Скажи, прошу.
– Уже когда проснулась… Когда я ее поднял… Она прошептала: «Забудь о нем. Не мучай его».
– Не буду, – сказала Трисс тихо. – Но забыть не могу. Прости.
– Это я должен просить у тебя прощения. И не только у тебя.
– Ты так сильно любишь. – Она не спросила, сказала.
– Да, – вполголоса признался он после долгого молчания.
– Геральт…
– Слушаю, Трисс.
– Побудь эту ночь со мной.
– Трисс…
– Только побудь.
– Хорошо.
***
Вскоре после Мидинваэрна снег перестал. Ударили морозы.
Трисс не оставляла Цири одну ни днем, ни ночью. Все время была настороже.
Девочка почти каждую ночь просыпалась с криком. Бредила, плакала. Чародейка успокаивала ее заклинаниями и эликсирами, усыпляла, обнимая и покачивая на руках. А потом долго не могла уснуть сама, размышляя о сказанном Цири во сне и после пробуждения. И чувствовала все возрастающий страх. Va’esse deireadh aep eigean. Что-то кончается…
Так продолжалось десять дней и ночей. И неожиданно прошло. Кончилось, исчезло бесследно. Цири успокоилась, спала спокойно, без сновидений, без бреда.
Но Трисс неустанно присматривала за ней. Не отходила от девочки ни на шаг. Все время была настороже.