Когда Кэссиди вернулась с сумочкой, адвокат ждал её в холле. Кэссиди мысленно сказала себе, что ей необходимо отвлечься, хоть на время вырваться из этих апартаментов, избавиться от столь давящего и тягостного присутствия Ричарда Тьернана.
За обедом Марк Беллингем был само обаяние; он буквально из кожи вон лез, чтобы угодить ей, и за все время трапезы лишь пару раз обмолвился о своем клиенте. Потягивая кофе "капуччино", Кэссиди решила, что вовсе не должна мучиться угрызениями совести. Ведь ей не в чем себя винить. Какое ей в конце концов дело до оставшихся в отцовской квартире людей и до того, что они о ней могут подумать? Не будучи ничем и никому (включая Ричарда Тьернана, который преследовал её даже во сне) обязана, она имела полное право поступать так, как ей вздумается.
С величайшим терпением она дождалась, пока Беллингем, подозвав официанта, расплатился, и лишь потом задала столь мучивший её вопрос:
— Кто все-таки, по-вашему это сделал?
Адвокат не стал прикидываться, будто не понял, что она имела в виду.
— Понятия не имею, — ответил он с подкупающей искренностью. — Диана, конечно, была не сахар, но и причин для ненависти никому не давала. Просто ума не приложу, для чего кому-то понадобилось её убивать?
— А как насчет детишек?
На мгновение глаза Беллингема заволокла тень. А затем, совершенно неожиданно для Кэссиди, его красивое лицо побледнело, несмотря на золотистый загар.
— Я стараюсь не думать о них, — ответил он безжизненным голосом.
Обратный путь они проделали молча. Весенний вечер выдался промозглым и прохладным; Кэссиди мысленно ругала себя за то, что оделась слишком легко. Лишь у самого лифта Беллингем протянул руку и робко прикоснулся к ладони Кэссиди; рука у него была теплая и сильная.
— Спасибо вам за вечер, Кэссиди, — сказал он. — Мне было очень приятно.
— Мне тоже, — ответила Кэссиди, нисколько не покривив душой.
— Правда, мы совершенно не разговаривали о Ричарде.
— Да, — кивнула Кэссиди.
Адвокат виновато улыбнулся.
— Именно поэтому, должно быть, нам и было так хорошо, — сказал он. Порой, к сожалению, друзья причиняют слишком много беспокойства.
— Повезло Тьернану, что у него такой друг.
Марк пожал плечами.
— Жаль, конечно, что я бессилен помочь ему. Но что я могу сделать, если он сам не хочет себе помочь?
— Да, — промолвила Кэссиди. — Это верно.
— Давайте завтра вечерком где-нибудь поужинаем вместе, — вдруг выпалил адвокат.
Причин колебаться у Кэссиди не было. Марк Беллингем был красив, обаятелен и умен. Ей отчаянно не хотелось оставаться в отцовской квартире, а с Марком было легко и весело. Так почему же тогда при одной мысли о том, чтобы провести с ним завтрашний вечер, ей тут же начинало казаться, что она совершает предательство? Чем же так покорил её Ричард Тьернан, чем настолько к себе привязал?