Но так, может быть, даже лучше, говорила я себе. Сплошная физиология, щекотание чувств. И от этого мое настроение явно улучшилось.
Он и любовью занимался не так, как Тим. Как-то более обдуманно, четко.
– Тебе нравится? – шептал он мне в ухо.
– О да! – бормотала я в ответ. – Да, да, да!
В три часа ночи я проснулась от пульсирующей головной боли и чувства сдавленности в груди. Я скатилась с кровати и начала шарить в поисках сумочки. Дышать с каждой минутой становилось все труднее. Наконец я нашла ингалятор и несколько раз вдохнула животворное лекарство. Воздух клокотал в моих легких, как в железной трубе. Сейчас тебе станет легче, убеждала я себя, такой шум означает, что воздух преодолевает какую-то преграду.
Через некоторое время лекарство действительно подействовало. После чрезмерной выпивки мне всегда становилось плохо, особенно если пить пиво или красное вино. От красного вина я начинала к тому же чихать.
В квартире у Игнасио было холодно. Я оделась, прошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Глаза красные, макияж потек. Вот что значит пересоздавать саму себя, подумала я. Я приехала в Испанию и легла в постель с первым встречным. Я даже не знала его фамилии! Какое глупое безрассудство! Жюли могла мной гордиться…
Меня мучили угрызения совести перед Игнасио за то, что я вот так, тайком, покидаю его квартиру. Но встречаться с ним утром мне точно не хотелось. Мне вообще не хотелось с ним больше встречаться. Он, конечно, отличный парень, и с ним, наверное, я бы чувствовала себя хорошо. Но мне не хотелось узнавать его фамилию, или имена его родителей, или подробности из жизни его братьев и сестер. Мне хотелось оставаться Изабель Каваной, свободной и одинокой женщиной, счастливой своим одиночеством. Мне хотелось стать сердцеедкой, которая от жизни получает максимум удовольствия.
Я проснулась в одиннадцать часов утра и долго не могла понять, где нахожусь. Я долго искала на стене репродукцию «Подсолнухов» Ван Гога, которая висела у меня дома в спальне, но голая белая стена начала падать на меня. Я закрыла глаза, чтобы не потерять сознание.
Слишком много выпивки, вспомнила я наконец. А потом – Игнасио.
От этого имени внутри у меня все похолодело. Неужели я с ним спала? Какой стыд! О чем я думала раньше? Куда подевался мой рассудок? Может быть, он выпал, когда я летела через Пиренеи? Прыгать в кровать к незнакомому мужчине! Да ты просто спятила, Изабель Кавана!
Через секунду мне уже стало жарко. По ночам еще можно себя пересоздавать, подумала я с отчаянием, но при свете дня это пересоздание приобретало очень странные очертания. Жюли посоветовала мне развлечься, но вряд ли даже она имела в виду такую прыть!