– Прекрати кричать на меня!
– Ну да, конечно! А теперь ты еще поплачь, как тупая маленькая девочка. Уа! Уа! – Он орал на меня, приблизившись ко мне так близко, что я уж думала, мы вот-вот столкнемся носами. – Ты уверена, что у тебя есть время плакать? Тебе ведь надо все повторить сто раз и еще жестами показать! – Он передразнил мою манеру размашисто жестикулировать, и я заплакала еще сильнее. – Господи, меня от тебя тошнит. Не смей убегать! Я терпел твой скулеж, а теперь тебе придется меня выслушать.
– Я не желаю разговаривать в таком тоне! – умудрилась прокричать я, зная, что было бы куда больше толку, если бы я сказала это спокойно.
Бросившись в спальню, я заперла дверь, упала на нашу кровать и плакала до тех пор, пока горло не перехватило от рыдания. Я думала, что это обычная ссора. Я думала, все так ругаются. Вздрагивая, я писала в своем дневнике:
«Когда он так на меня кричит, я чувствую себя совсем ничтожной, и все же я не ухожу от него, и от этого мне совсем тяжело и тошно смотреть на себя в зеркало. Если бы он мог контролировать свое раздражение и не вести себя со мной так злобно, все было бы по-другому. Я знаю, что не заслуживаю подобного отношении, но я люблю его. Из-за него я ощущаю себя совсем маленькой, я стыжусь себя. Из-за него я себя ненавижу».
Второе по отвратительности признание в этой записи – «но я люблю его». Трудно вообразить более гадкую фразу! Он издевается надо мной, не стесняясь своих друзей, но я люблю его. Он орет мне в лицо, брызгая слюной, но я люблю его. Он говорит мне, что я вовсе не хорошенькая, и пусть это правда, ведь только вьющиеся рыжие волосы придают мне очарование, а без них я ничто, но я люблю его. Проклятье, с каких это пор любовь оправдывает самые ужасные вещи? Да, и это только вторая по отвратительности вещь. Самое гадкое в этой записи то, что идет на следующей странице, месяц спустя:
«Сегодня мы с Гэйбом поженились!»
Хватило одной страницы, чтобы перейти от «из-за него я себя ненавижу» к «я его жена», и я помню, о чем тогда думала. «Любовь все преодолеет». «Пока есть любовь и мы хотим сберечь ее, все хорошо», – думала я. Но влюбиться совсем нетрудно; обычно это случается без предварительных размышлений. А вот для создания прочных взаимоотношений требуется нечто большее, чем влюбленность. Требуется признавать свою неправоту, идти на компромиссы, смирять гордыню.
А я думала, что требуются слезы. Я не знала, что любовь не должна делать нас несчастными. Истинная любовь не может быть источником боли.
Мне казалось, что ситуация яснее ясного. Если бы он рассказал своим родителям то же, что говорил мне: как сильно он меня любит, как я украсила его жизнь, как он хочет от меня детей, – они могли бы его поддержать. Вместо этого он чувствовал их неодобрение и молчал. Но только не со мной. Когда он был со мной, невысказанное раздражение превращало молчание в злобу. Так мне казалось. Больше я ничего не замечала. Я выходила замуж за подростка, не за мужчину, и знала об этом, но я уже потратила на наши отношения слишком много времени и любви. Ну и ладно, думала я, рано или поздно он вырастет. Мы вырастем вместе.