Где бы взять учебник по тому, как быть классной? Я бы изучила его вдоль и поперек, заучивала бы куски наизусть. Я не хочу быть матроной, разведенкой с пристойной ниткой жемчуга. Я хочу быть частью потрясного мира Алекс. Она – мой пропуск в веселую одинокую жизнь.
Я даже не очень поняла, зачем мы в таком случае собрались. Ни одна из нас не решилась плотно поесть, зная, что на завтра нам предстоит щеголять в купальных костюмах. Это был обед без обеда, в стиле «а чем ты собираешься заняться в свой взаправдашний день рождения?» Втроем мы выпили две бутылки шестидесятипроцентного марочного рислинга, закусывая сыром «Реблошон» и позволяя пожилым джентльменам угощать нас розовым шампанским в бокалах с засахаренными краями.
И тут я заметила, что прямо к нашему столу идет мой бывший одноклассник Брэд, и в животе у меня заныло. Он остановился и улыбнулся, зависнув над нами; казалось, что его лицо подсвечено фонариком. Странное зрелище, прямо как когда внезапно видишь собственного швейцара в незнакомом районе города. Ах, черт. Я затаила дыхание.
Ладно, скажу прямо. Мы с Гэйбом ходили в одну и ту же до омерзения маленькую школу. Вот так. Но не делайте поспешных умозаключений в стиле «ах, не удивительно, что школьный роман закончился неудачей в браке». Тогда мы с Гэйбом даже не дружили. И конечно, не встречались. Он был мистер Всезнайка и Лучший спортсмен года, а меня звали Лосихой. Мы не сталкивались даже в раздевалке. Мы не назначали друг другу свиданий вплоть до того времени, пока я не оказалась на старшем курсе колледжа, и мы не возобновили знакомство благодаря своим младшим сестрам. А Брэд в средней школе был лучшим другом Гэйба.
– О, привет, Стефани! Как я рад тебя видеть!
Врешь, наплевать тебе. Я улыбнулась и, проморгавшись, обменялась с ним вялым рукопожатием. Поцелуи, приветственные реплики, натянутые улыбки, а затем неожиданное:
– А что поделывает Гэйб? Я слышал о вашем разводе. Очень жаль! Он ведь хирург теперь, верно?
Я знала: на такой вопрос нужно отвечать осмотрительно, изящно и церемонно. Деликатно. Будто ты надел белые перчатки.
– Да, он – хирург и поганец, только не в таком порядке: хирургом он стал позже. Спасибо, что поинтересовался. – Я уперлась локтями в стол и посмотрела ему в глаза.
Брэд откашлялся, поморщился и уполз как побитая собака.
– Стефа-а-ани! – ахнула Александра. – Про себя ты можешь думать что угодно, но, произнося такое вслух, ты ставишь людей в неловкое положение!
Вот в этом и разница между нами. Алекс выросла на Юге, в традиционном доме, где понятие «леди так не поступают» подсыпалось в огромные кувшины сладкого чая и принималось внутрь в лечебных целях после утренней молитвы. Когда Александра напивалась, она превращалась в главную волчицу стаи и агрессивно рвалась к тому, что ей требовалось, не думая о других и не строя планов. Когда она напивалась, то становилась мной.