— Ты преувеличиваешь, — устало протянул ее муж. — Не спорю, она ведет себя вызывающе, но лишь потому, что мы в свое время обделили ее вниманием.
— Марис — и вдруг бедная овечка? — Властитель душ стоял в стороне от других.
— Если от Изабеллы сегодня веет жаром, то от тебя — холодом, — заметил беспечный Теарин. Он откровенно скучал, слушал в пол уха, раздумывая, какого еще поэта вдохновить на оду любви.
— Тебя здесь никто не держит, — Мериад окинул его «фирменным» взглядом. Юный красавец потупился, пробормотал что-то нечленораздельное, а потом и вовсе покинул помещение.
— Изабелла, тебе не кажется, что это следует обсудить в узком кругу. Как я посмотрю, тут многие слишком лояльны к этой размалеванной твари.
— Значит, для тебя я размалеванная тварь?
Боги притихли и, словно по команде, обернулись к ухмыляющейся, сознающей, что у нее есть козырной туз в рукаве, Марис.
— Как, у тебя хватило совести придти сюда? — прошипела Изабелла, остановившись напротив самодовольной нарушительницы спокойствия.
— И не только придти. Ты позволишь мне сесть?
Проигнорировав ледяное молчание, звенящим эхом накрывшее комнату, Марис прошла к трону Амандина и, не колеблясь, заняла свободное место. Среди богов прокатился негодующий шепот — это было место Изабеллы. Медленно, но верно вокруг нее начал сжиматься круг негодующих.
— Марис, ты поступаешь неразумно. — Ее поступок вывел из состояния привычного медитативного спокойствия даже Амандина.
— Прости, я заняла кресло твоей супруги? Но так ты будешь лучше меня слышать.
— Стоит ли тебя слушать? Выметайся отсюда, пока у меня не лопнуло терпение.
Взгляд Смерти пронзил ее до костей. Марис съежилась, сползла на пол, но смогла выпрямиться, с достоинством выдержав тяжелейшее испытание.
— Теряешь квалификацию! — усмехнулась она и оправила одежду. — Но прибереги свои дешевые фокусы на потом — будешь зарабатывать ими на жизнь, когда я перепишу под себя вашу никчемную реальность. Мне не хватает всего одной строчки.
— Ты недостаточно умна, чтобы дописать ее. — Изабелла подошла к ней и, придержав подол платья, чтобы он не коснулся богини обмана, заняла свое законное место.
— Не беспокойся, дорогая Изабелла, у меня еще есть время. Маргулай думает день и ночь. Надеюсь, ты не станешь утверждать, что он обделен твоим даром? Что, нечего сказать? Мне льстит твое молчание, значит, я старалась не зря. А я ведь пришла, чтобы предложить вам сделку, но, видимо, вы предпочитаете влачить гордое унылое существование на задворках мира.
— Значит, ты торговаться с нами пришла?
Резкий удар отбросил Марис на середину комнаты. Потирая разбитую губу, она с ненавистью посмотрела на своего обидчика: